Лживый брак - [82]

Жестокое разочарование постигает меня, когда человек выходит из-за угла. Это не Уилл, но я узнаю его с первого взгляда. Высокий, широкоплечий, кожа цвета кофейных зерен. Вчера я достаточно насмотрелась на эту кожу, пока этот человек толкал газонокосилку по моему заднему двору.

Я перебираю в уме части головоломки, стараясь понять, как правильно их сложить. Дом. Уилл. Корбан. Если это тот адрес, который привязан к скрытому номеру, откуда Уилл шлет мне сообщения с тех пор, как выследил меня в Сиэтле, то что здесь делает Корбан? И где Уилл? Но как бы я ни старалась понять, у меня ничего не выходит.

Корбан заходит в комнату, и я перемещаюсь к следующему окну, следя за его действиями. Он склоняется над экраном мобильника, водя по нему большими пальцами. Что бы он там ни увидел, это заставляет его ноги прирасти к полу, а лоб хмуриться.

Внутри меня вдруг раздается сигнал тревоги – так модная спортивная машина Эвы начинает издавать громкий звук каждый раз, когда ее задний бампер оказывается слишком близко к какому-нибудь твердому предмету. Сигнализация у меня в голове надрывается, сообщая, что я приближаюсь к какой-то опасности. К оврагу или, может, к краю пропасти.

Внезапно он вскидывает голову и устремляет взгляд на окно.

Мое окно.

Как будто он точно знает, куда смотреть.

Я падаю в грязь и, затаив дыхание, прислушиваюсь, но сердце бьется так громко, что я почти ничего не слышу. Видел ли он меня? Он уже идет сюда? Я решаю не дожидаться ответа. Встаю на четвереньки и ползу, сердце бьется где-то в горле. Сосновые иголки впиваются мне руки и ноги, одеждой я цепляюсь за кусты – юбкой или блузкой или и тем и другим вместе, – но я не останавливаюсь. Наклонив голову, я упорно продвигаюсь вперед. Еще метров шесть по кустам до конца дома, а что дальше? Как только я выберусь во двор, то окажусь на виду.

Остается только молиться, чтобы он не вышел из дома.

Хлопает дверь, лает собака, и этого оказывается достаточно. Я вылетаю из кустов и мчусь через двор к машине.

Я запрыгиваю на водительское сиденье и трясущимися пальцами сую ключ в замок зажигания… Отъезжая, я успеваю бросить взгляд на двор позади себя и заметить Корбана, который стоит в дверях, рукой прикрывая глаза от солнца.

И улыбается.

Через несколько минут я сворачиваю на парковку у расположенного по соседству магазина «Хоум депот», пристраиваю машину между двумя джипами и пытаюсь отдышаться. Я уже пришла в себя после пробежки по двору, но дыхание все еще остается прерывистым, воздух как будто застревает в легких. Я надуваю щеки и задерживаю дыхание, как меня научил Корбан в нашу первую встречу на поминальной службе – о, какая ирония! – и это помогает. Когда я выдыхаю, спазм в легких исчезает.

Корбан видел меня. И не только видел, но и мог бы с легкостью поймать. Я не спортсмен, а высокие каблуки и узкая юбка – не лучшая экипировка для стометровки. За то время, которое мне потребовалось, чтобы пересечь двор и сесть в машину, такой атлет, как Корбан, преодолел бы это расстояние дважды.

Но он даже не пытался.

И он не выглядел удивленным. И улыбался.

Телефон оживает, толкая меня в живот, и я выуживаю его из кармана юбки. Смотрю на темный экран и вспоминаю информационный вечер, который мы с Тедом проводили для родителей несколько месяцев назад. В тот раз речь шла о киберзапугивании, и всего через полчаса после начала инициативу перехватили несколько «мам-вертолетов», которые без ведома своих чад установили на мобильные телефоны подростков GPS-трекеры. Они рассказывали об этом с такой гордостью, словно право шпионить за детьми даровано родителям свыше, и я имела неосторожность вслух поинтересоваться, не кажется ли им, что этим они перешли некую грань. Остаток вечера Теду пришлось успокаивать разгоревшиеся страсти.

Но суть в том, что я знаю о существовании таких технологий.

Трекеры, о которых говорили родители, невозможно обнаружить, они работают в фоновом режиме. Все, что нужно, – это получить в свое распоряжение телефон другого человека, чтобы установить приложение, и – бинго, вы всегда знаете, где он находится. Неприятная истина постепенно доходит до моего сознания, и, если бы не сообщения от Уилла, я бы выкинула телефон в окно.

Но потом в голову приходит следующая мысль, от которой у меня снова сбивается дыхание.

Скрытый номер привел меня к Корбану, а не к Уиллу.

Трясущимися пальцами я включаю телефон и просматриваю все восемьдесят семь сообщений – одно за другим.

Искренние извинения, подробные объяснения и полные раскаяния сожаления. Все написано верно, кроме одного.

Семнадцать раз он пишет, что любит меня. Но ни разу не использует слова, которые я хочу увидеть. Наши слова. Ни разу он не написал, что я его самый любимый человек на планете, а это значит, что скрывающийся за этим номером – не тот, кого я люблю.

Это означает… что? Уилл мертв? Как бы я ни была зла на него за то, что он предпочел мне деньги, я отказываюсь в это верить. А как же записки, в которых он извиняется и просит меня прекратить копаться в его прошлом? Если сообщения на телефон дело рук Корбана, то получается, что и письма писал тоже он?