Лживый брак - [41]

Двери открываются, впуская внутрь ледяной ветер. Начался дождь, и его яростные порывы следуют один за другим. Старик рывком застегивает молнию и выходит наружу.

Мы с Дэйвом обмениваемся взглядами, и он думает о том же, о чем и я: что этот человек – наш лучший источник информации. Я указываю на старика подбородком, и Дэйв устремляется за ним.

– По крайней мере, позвольте нам подвезти вас туда, куда вы направляетесь, – предлагает он, пока старик, шаркая, спускается по пандусу. – Не стоит вам находиться на улице в такую погоду. На тротуарах будет скользко.

Старик колеблется. Он останавливается, оглядываясь через плечо.

Этого оказывается достаточно, чтобы Дэйв начал улыбаться, приглашая старика в машину.

– В машине тепло и сухо, и она довезет вас куда угодно.

Старик пару секунд обдумывает предложение, не переставая изучающе разглядывать нас. Оценивающим взглядом он окидывает мои кожаные ботинки и кашемировый шарф, дизайнерские джинсы Дэйва и его мешковатую куртку из Патагонии.

– Куда угодно, значит?

Мы с Дэйвом дружно киваем.

Сердитый взгляд старика становится еще более корыстным.

– Я бы поел.

* * *

Старика зовут Вейн Батлер, и, следуя его указаниям, Дэйв ведет машину к халяльной закусочной на Мартин-Лютер-Кинг-Джуниор-Уэй. Он замечает неоновую вывеску и выцветший красный навес и поникает плечами, но не жалуется, даже когда мистер Батлер заказывает все карри, какое есть в меню, а затем отступает в сторону, предоставляя Дэйву платить.

Как только мы располагаемся за столиком у окна, я применяю ту же стратегию, что и с тренером Миллером: правдивость.

– Мистер Батлер, я понимаю, вы не хотите ворошить прошлое, но, что бы ни натворил Уилл подростком, это не может быть хуже того, что он сделал мне, своей жене.

– Вы уверены?

Я киваю, поскольку знаю, чего он хочет. Мистер Батлер хочет перетянуть меня в свою команду – команду, которая играет не на стороне Уилла. Я тыкаю вилкой в кусок жилистого мяса и подбираю слова, которые он хотел бы услышать:

– Мой муж… Уилл… мы были женаты семь лет. Он никогда не рассказывал мне про Сиэтл. Я не знала, что он здесь вырос. Я понятия не имела о том, в каких условиях прошло его детство. Возможно, он стеснялся своего прошлого, или, быть может, просто пытался оставить все позади. Я не знаю. Но дело в том, что я не могу совместить образ человека, которого я знала, и образ того, о ком рассказал нам тренер Миллер, а мне необходимо это сделать, чтобы я могла оплакать своего мужа. Мне необходимо знать все стороны его личности – даже те, которые он хотел скрыть, даже самые отвратительные, – чтобы я могла двигаться дальше. – Я произношу все это и чувствую, как в груди медленно расцветает боль.

В манере старика держаться что-то меняется, морщины вокруг глаз и рта разглаживаются, и я чувствую, как напряжение отпускает меня.

– Вы говорили с Энтони Миллером?

– Да.

– Он хороший человек. Что он вам сказал?

– Он сказал, что Уилл был подлым и злым и что дома ему жилось несладко. Он упомянул про пожар и что… – Пару секунд я подбираю слова. – Мать Уилла… Кэт… погибла.

Старик жует мясо.

– Он рассказал про пожар, а?

Я киваю.

– Я потерял все, что имел, в том пожаре, и говорю не просто про одежду и мебель. Я имею в виду письма, и детские рисунки, и рецепты, которые собирала моя бабушка. Мой свадебный костюм и жемчужные серьги, которые я подарил моей жене, упокой, Господи, ее душу.

Я не спрашиваю, была ли у него страховка. Вещи, которые он перечислил, невозможно восстановить, и, кроме того, исходя из известного мне о районе Рейнир-Виста, подозреваю, ни у кого из жильцов дома страховки не было.

– Мне очень жаль, – говорю я. – Должно быть, вам было нелегко.

Он кивает, и его губы сжимаются в тонкую линию.

– Энтони рассказал вам, кто устроил пожар?

Мое сердце тикает, как часовой механизм, внутри грудной клетки. Так это был поджог? Я пытаюсь что-то сказать, но не могу.

Дэйв делает это за меня:

– Нет, а кто?

Для человека, который не хотел разговаривать, мистер Батлер явно наслаждается вниманием к своей персоне. Он откидывается на спинку стула, тыча в окно вилкой.

– Я уже говорил вам, что это был неблагополучный район. Я не знаю, откуда вы, ребята, приехали, но, судя по вашему виду, думаю, никто из вас прежде не бывал в таких местах. Ну так поверьте мне, все именно так плохо, как вы думаете. Банды, оружие, проститутки и наркокурьеры на каждом углу. Скажу только, что неблагополучных подростков у нас было хоть отбавляй. Но ваш муж выделялся, потому что был умным. Умным и подлым, и оба этих качества делали его опасным. Невозможно было предугадать, когда произойдет вспышка, пока не становилось слишком поздно.

Я бросаю взгляд на Дэйва, который слушает с ничего не выражающим лицом.

– Что вы хотите сказать?

– Я думаю, вы понимаете, о чем я. Полиции так никогда и не удалось доказать, что пожар – дело рук Билли, но их подозрений было достаточно, чтобы приставить к нему куратора. А еще в том пожаре погибла не только Кэт. Той ночью погибло еще двое детей.

Дэйв вздрагивает, а мой рот наполняется привычной горечью. Я отворачиваюсь от стола и стараюсь не дышать, подсчитывая количество шагов до помойного бака на случай, если не сумею справиться с тошнотой. Три, может, четыре, но только если я перепрыгну через соседний столик. Смятение отдаляет от меня смысл того, что говорит этот человек, – что Уилл устроил пожар, который привел к гибели не только двоих детей, но и его собственной матери. Что это он был повинен в их смерти. Я откидываюсь на спинку стула и медленно мотаю головой из стороны в сторону.