Лжедмитрий I - [111]
>73 Акты исторические. Т. 2. № 56. С. 70.
>74 Краковский музей князей Чарторыжских. № 2101. Л. 1 об. — 2 об.; РИБ. Т. 1. Стб. 402–409; Сборник РИО. Т. 137. С. 215–220.
>75 РИБ.Т 1.С. 405–406.
>76 Краковский музей князей Чарторыжских. № 2101. Л. 7–10 об.; РИБ. Т. 1. Стб. 42–50; Сборник РИО. Т. 137. С. 750–754.
>77 СГГиД. Т. 2. № 105. С. 228–229.
>78 См. подробнее: Пирлинг П. Димитрий Самозванец… С. 284–290; Козляков В. Н. Марина Мнишек… С. 46–75.
>79 См.: РИБ. Т. 1. Стб. 72–76; Дневник Марины Мнишек… С. 31–32.
>80 РИБ. Т. 1. Ст. 51–72.
>81 СГГиД. Т. 2. № 110. С. 237–238.
>82 Дневник Марины Мнишек… С. 33.
>83 Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России… С. 108–109.
>84 См.: Станиславский А. Л. Труды по истории государева двора в России… С. 136–137.
>85 Сборник РИО. Т. 137. С. 229–232.
>86 Записки гетмана Жолкевского… С. 10. Иван Безобразов приехал в Краков 4 (14) января и уехал обратно, получив королевский ответ, 12 (22) января 1606 г., см.: Дневник Марины Мнишек… С. 34.
>87 Маржерет Жак. Состояние Российской империи… С. 168.
>88 Ульяновский В. И. Россия в начале Смуты… Ч. 1. С. 286.
>89 Новый летописец… С. 68; Разрядная книга 1475–1605. Т. 4. Ч. 2. С. 101–102; Ульяновский В. И. Россия в начале Смуты… Ч. 1. С. 284–288.
>90 Дневник Марины Мнишек… С. 36–37.
>91 См.: Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время… С. 8; Дневник Марины Мнишек… С. 37–39; Масса Исаак. Краткое известие о Московии… С. 105–107. См. подробнее: Козляков В. Н. Марина Мнишек… С. 75–82.
>92 Дневник Марины Мнишек… С. 40–41.
>93 В записках Станислава Немоевского сохранилась «Речь к светлейшему Божьей милостью цесарю московскому всея Руси самодержцу, Димитрию Ивановичу, от имени ясновельможного его милости господина Юрия Мнишка, сендомирского воеводы, львовского, самборского, меденицкого и пр. и пр. старосты, по случаю проводов дочери его милости, а его величеству цесарю высоконареченной супруги, писанная в столичном городе Москве, 12 мая 1606 года». Последняя дата, видимо, просто указывает день приезда Марины Мнишек в Москву, когда не было никакого приема в Кремле. Воевода Юрий Мнишек говорил свою речь царю Дмитрию только однажды, в следующий раз от имени Марины говорил гофмейстер ее двора Мартин Стадницкий. См.: Записки Станислава Немоевского… С. 34–37.
>94 Poselstwo od Zygmunta III, króla polskiego, do Dymitra Iwanowicza, cara moskiewskiego (Samozwańca), z okazyi jego zaślubin z Maryną Mniszchówna / Opracował i wstępem poprzedził Janusz Byliński. Wrocław, 2002.
>95 Арсений Елассонский. Мемуары из русской истории… С. 181; Буссов Конрад. Московская хроника… С. 57–58; Дневник Марины Мнишек… С. 46; Записки Станислава Немоевского… С. 31–34; Масса Исаак. Краткое известие о Московии… С. 107–110; Poselstwo od Zygmunta III, króla polskiego… S. 30–32.
>96 Воскобойник Н. И. Английский источник о правлении и гибели Лжедмитрия. С. 58.
>97 Записки гетмана Жолкевского… Приложение № 44. С. 167.
>98 Дневник Марины Мнишек… С. 46–47. См. также: История Димитрия, царя московского и Марины Мнишек, дочери сандомирского воеводы, царицы московской // Русский архив. 1906. № 5. С. 129–174; № 6. С. 177–222.
>99 Сборник РИО. Т. 137. С. 155.
>100 Воскобойник Н. И. Английский источник о правлении и гибели Лжедмитрия… С. 59.
>101 РИБ. Т. 1. Стб. 412; Дневник Марины Мнишек… С. 46–52; Записки Станислава Немоевского… С. 41–54; Poselstwo od Zygmunta III, króla polskiego… S. 32–41. В Национальной галерее в Будапеште сохранилась современная картина, изображающая этот прием послов Н. Олесницкого и А. Госевского, ее копия в 1876 г. была заказана для Исторического музея в Москве. См.: Лаврентьев А. В. Царевич — царь — цесарь… С. 156–158; Ульяновский В. И. Смутное время… С. 224–225 (цв. вклейка).
>102 См. подробнее: Козляков В. Н. Марина Мнишек… С. 88–98; Ульяновский В. И. Смутное время… С. 231–270 (глава 7).
>103 См. «Чин венчания» Марины Мнишек 8 (18) мая 1606 г.: «<…> а итти государыне и <…> избу к обрученью наперед <…> а перед государынею итти дружкам, а за ними протопопу с святою водою, да со крестом, в патрахели и в поручах саженых, а за государынею итти свахам всем и боярыням сидячим; а вести государыню под ручку воеводе, отцу ее, да княж Федорове княгине Ивановича Мстиславского. И пришед в столовую избу, протопопу благословить государыню на место крестом; а как изготовитца все, и итти к государю сказати про то дружке, бояром князю Дмитрею Ивановичю, да Григорью Федоровичю, да рождественскому протопопу. И государь пойдет из хором в столовую ж избу, а перед государем итти поезду и дружкам всем да протопопу с святою водою и со крестом; а пришед, протопопу говорити „Достойно есть“ и благословить государя и государыню крестом; да говорит протопоп молитвы обручальные по чину, а дружки в те поры режут караваи и сыры и подносят ширинки. А как обрученье отойдет, и государю и государыне итти в Грановитую полату постелным крылцом; а путь слати сукна и бархаты из столовые избы от царского места до Грановитые полаты до царского места и до Пречистой, и в Пречистой вдвое. А в столовой у обрученья быти одному воеводе Сендомирскому да тем, которые в поезду; а воеводиным приятелем и литовским послом всем дожидатись государева выходу в Золотой полате, послати полавочники бархатные.
Люди, приближенные к царствующим особам, временщики и фавориты имелись во все эпохи, независимо от того, как назывался правитель: король, царь или император. Именно они зачастую творили политику, стоя за спиной монарха или обсуждая с ним с глазу на глаз самые злободневные государственные вопросы. На Руси их называли «ближними людьми». О трех таких «ближних людях» XVII столетия рассказывает в своей новой книге известный историк Вячеслав Николаевич Козляков. Героями книги стали «первый боярин» царя Михаила Федоровича князь Иван Борисович Черкасский, воспитатель царя Алексея Михайловича боярин Борис Иванович Морозов и «великий канцлер», «русский Ришелье» Артамон Сергеевич Матвеев.
Царь Алексей Михайлович — главный человек XVII века в России. В его судьбе сошлись начала и концы столетия, названного «бунташным», а прозвище первого наследника династии Романовых у современников оказалось — «Тишайший». Обычно если его и вспоминают, то как отца Петра Великого: действует магия контраста двух веков — XVII и XVIII. Но ведь и само тридцатилетнее царствование Алексея Тишайшего (1645–1676) стало эпохой великого переустройства. Центральные его события — так называемое «воссоединение» России с Белоруссией и Украиной (увы, как выясняется, совсем не «навеки») и почти забытая ныне Русско-польская война 1654–1667 годов, предопределившая исходную расстановку сил в международных отношениях, доставшуюся Петру I, и сделавшая возможным «европейский выбор» России.
Фундаментальный труд доктора исторических наук, профессора Вячеслава Козлякова «Смута в России. XVII век» посвящен одному из самых драматических моментов отечественной истории, когда решался вопрос о самом существовании государства Российского, — «великой» Смуте начала XVII века и охватывает весь период Смуты — от самых истоков ее возникновения до окончания, ознаменовавшегося избранием на царство первого из Романовых — Михаила Федоровича. Подробно передавая ход событий, всесторонне анализируя исторические источники, постоянно сверяясь с многочисленными документальными свидетельствами очевидцев и работами авторитетных историков, автор разворачивает перед читателем широкое историческое полотно Смуты, когда, стоя перед разверзшейся пропастью, русский народ сумел сплотиться в национальном единении и спасти свою Родину от погибели. К работе приложен полный текст «Утвержденной грамоты» 1613 года об избрании на царство Михаила Федоровича Романова. В оформлении обложки использованы картины М.И.
Марина Мнишек – одна из самых ярких фигур русской Смуты начала XVII века. Полька, ставшая женой двух самозванцев и первой венчанной на царство русской «императрицей», она сумела вызвать к себе жестокую ненависть своих подданных. Ее считали главной виновницей всех бед и несчастий, обрушившихся на Русское государство, воплощением зла, еретичкой и даже колдуньей. Автор книги, опираясь на документы из русских и польских архивов, попытался дать более взвешенный портрет Марины, взглянуть на нее не столько как на злодейку, сколько как на жертву трагических обстоятельств, а заодно задаться вопросом: что именно сумела привнести в русскую историю эта незаурядная женщина? Молодая гвардия, 2005.
Россия после Смуты — главная тема этой книги. Царь Михаил Федорович, основатель династии Романовых, правившей Россией более трехсот лет, взошел на престол пятнадцатилетним отроком и получил власть над разоренной, истекающей кровью и разорванной на части страной. Как случилось так, что Россия не просто выжила, но сумела сделать значительный шаг вперед в своем развитии? Какова роль в этом царя Михаила Федоровича? Соответствует ли действительности распространенное в литературе мнение, согласно которому это был слабый, безвольный правитель, полностью находившийся под влиянием родителей и других родственников? И в какой мере это было благом или, наоборот, несчастьем для России? Автор книги дает свои ответы на эти и другие вопросы.
Смута, однажды случившись, стала матрицей русской истории. Каждый раз, когда потом наступало «междуцарствие», будь то 1917 или 1991 год, разрешение вопроса о новой власти сопровождалось таким же стихийным вовлечением в историю огромного числа людей, разрушением привычной картины мира, политическим разделением и ожесточением общества. Именно по этой причине Смутное время привлекает к себе неослабевающее внимание историков, писателей, публицистов, да и просто людей, размышляющих о судьбах Отечества.Выбрав для своего рассказа три года, на которые пришелся пик политических потрясений первой русской Смуты, — с 1610 по 1612/13 год, — автор книги обратился к биографиям главных действующих лиц этого исторического отрезка.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.