Лютый - [78]

Или пытался отравить?'!..

Так я умирала?!!!!

Если меня не бросило в холодный пот, то только потому, что я ничего не чувствовала.

— Отец, это невозможно!

— Ладно, ты же учился, ты у нас умняшка, скажи ты тогда, что это может быть?

Я прислушивалась так, что уши, наверное, нагрелись, даже если я не знала об этом.

— Лучше подождать Севера и знать наверняка, — напряженно и с какой-то вибрацией проговорил Лютый, на что Ледяной лишь усмехнулся:

— Ну, умом не блеснул, но хоть логика железная.

Беры замолчали, дыша надо мной, пока я прислушивалась к их дыханию, копаясь в себе и пытаясь понять того, чего не знала, не понимала и никогда до этого не слышала. Того, чего так боялась услышать…сколько мне осталось жить?…

— Надо что-то делать!

— Прижми свою сардельку и не гони пургу, сын! — судя по тому, как что-то скрипнуло, Ледяной заставил сесть Лютого на кровать рядом со мной и очевидно с собой тоже, проговорив твердо и уверенно, — Нельзя действовать наобум, сначала надо понять, что с ней не так. Ты ведь сам чувствуешь, что ее тело в порядке…если не считать того, что Фантик не шевелится. Если поторопимся, можем только навредить…

— Подумать только, откуда в тебе эта рассудительность появилась, ммм? — от холодного, язвительного голоса Лютого, я бы поморщилась, внутренне сжавшись и застонав, потому что даже в таком состоянии чувствовала, как ему было больно и неприятно сейчас…как чувствовала и то, как больно и стыдно Ледяному, когда его голос осип и дрогнул в ответ, проговорив приглушенно и так проникновенно, что душа рвалась на части:

— …сынок, прости….то, что произошло тогда, это просто чудовищно, мать мою белую медведицу за ногу…я никогда не смогу простить себя за то, что сделал, и не прошу тебя простить меня….просто будь рядом с нами и не уходи больше.

— Забудь, старик, — буркнул Лютый в ответ, не теряя своей колкости и холода в голосе, словно ему было наплевать на слова отца, — я здесь пока нужен. И уйду, как только решу, что хочу быть в другом месте. Со своей семьей.

Последние слова Лютый проговорил особенно ярко и четко, давая понять, что он по-прежнему не считает себя частью рода Белых и его душа не собирается таять.

Жутко было в этот момент понимать и Лютого с его болью и несправедливым отношением родного отца, но и Ледяного, который искренне раскаивался и жутко переживал все эти долгие невыносимые годы без своего сына, явно съедая себя изнутри за то, что натворил.

Конечно, Ледяной был не таким мужчиной, который опуститься до того, чтобы признаться в своих чувствах и уж тем более кому-то рассказать о них…но я знала, что его душа болит и стонет каждую секунду, когда его первенец и надежда рода Белых отрешен и замкнут от всего и ото всех. Кроме своего брата Свирепого.

Наверное, я бы еще долго могла бы лежать и рассуждать о перипетиях и сложностях в отношениях отцов и детей — благо тело располагало к долгим и мучительным полежанкам — если бы не услышала знакомый голосок Мии в коридоре, в душе вся вытянувшись, словно тянулась к лучикам солнца.

— Козявка моя, ну хоть бы раз пришла без своего Кадьяка! — фыркнул Ледяной.

-..Я тебя тоже рад видеть, Король Полярных, — сухо пробурчал Север своим невероятным голосом, который можно было ощутить, словно темный бархат, который согревал и обволакивал собой.

— Нашли время ей-богу! Приветствую тебя, друг мой!

Нет, это сказала не Мия, чей сладкий и вкусный аромат я уже ощущала рядом с собой, а Сумрак, отчего я бы удивленно вытянулась. Если бы только могла.

— Вваливайся, старпёр! — гоготнул в ответ Ледяной, и послышались глухие хлопки, словно мужчины обнялись, похлопав друг друга по спинам.

— Боже, что происходит?! Злата, сестренка! Ты меня слышишь?'!..

Я бы хотела улыбнуться и обнять эту ясноглазую девочку, чтобы прижать ее к себе крепко-крепко, но не могла, черт возьми, слыша мягкий и убаюкивающий голос Севера и ощущая его аромат очень близко:

— Слышит, девочка моя, слышит, но не может двигаться, если я правильно понял Свирепого.

— Брат, только ты сможешь опровергнуть или подтвердить наши опасения… — и снова голос Лютого был сам не свой, словно это и не он вовсе говорил, а какой-то другой Бер, который мог чувствовать хоть что-то кроме колкого льда и жгучего мороза.

Я прислушивалась к этому голосу с каким-то особым трепетом, стараясь его буквально впитать в себя и запомнить это волшебное звучание — мягкое, плавное, красивое, завораживающее, просто невероятное. Так мягко и сладко мог говорить только Лютый, чей голос никогда не отдавал теми запредельными грохочущими басами, как то было у Ледяного или Янтаря. И если голос Севера был словно темный бархат, то у Лютого скорее, словно шерсть норки, по которой хотелось водить руками бесконечно, ощущая ее тепло и мягкость.

— Ты позволишь?… — осторожно и очень спокойно проговорил Север, явно обращаясь к Лютому, который шумно выдохнул и прохрипел:

— Я доверяю тебе, брат.

Кажется, кто-то снова обнялся, и похлопал по спине своего брата.

— Идем со мной. Возьми Злату за руку, и будь рядом с ней…

Я не была уверена, что Лютый растянулся рядом или просто присел, но его аромат снова ворвался в мои легкие, успокаивая и давая ту надежду, ради которой я держалась из последних сил, стараясь не впадать в очередной виток страшной паники, и не пытаться прислушиваться к своему телу в поисках хотя бы единой доли чувств.