Лютая охота - [5]

Как это похоже на Фатию Джеллали! У нее был свой собственный протокол, и никто не смел его нарушать. Таких скрупулезных судмедэкспертов он больше не знал. Пришлось подавить вздох. Вообще-то, он всегда радовался, что она являет собой пример высокого профессионализма, но в этот раз он бы предпочел выиграть время.

– Полнолуние, – сказала она вдруг.

– Да, я заметил, – отозвался он, подняв глаза к ночному небу.

– Охотничья луна…

Сервас вздрогнул:

– Что?

– Полную луну в эту ночь называют охотничьей луной, – объяснила она. – Полную луну в октябре, потому что когда-то давно она облегчала ночную охоту на перелетных птиц. Она следует за полной луной сбора урожая в сентябре. Если не считать того, что две тысячи двадцатый – год исключительный со всех точек зрения: в нем тринадцать полнолуний вместо двенадцати. В октябре сразу два. Тринадцатая и есть охотничья луна, – повторила она.

Сервас вспомнил, что в греческой мифологии Артемида, богиня охоты, тоже ассоциировалась с луной, и по телу у него пробежала дрожь.

– Думаешь, это совпадение? – спросил он.

– Не мое дело об этом рассуждать. Скорее ваше.

– Судя по тому, что я слышал, он убегал от чего-то или от кого-то… Вообще-то говоря, на него… охотились. Знаешь, откуда взялась эта гипотеза?

Она покачала головой:

– Смотри.

Она направила луч фонарика на лопатку погибшего. На левом плече, ниже ключицы виднелась рана, и из нее, поблескивая в ярком свете, торчал острый металлический шип. Сервас тоже присел на корточки.

– Что это? Стрела?

– Арбалетная.

Он ощутил, как волосы на затылке встали дыбом.

– Необычно, а? – продолжала она. – Но это еще не все…

Она положила фонарик на землю и взяла тело за плечи.

– Помоги-ка.

Он помог медленно и осторожно перевернуть тело на спину, на брезент, расстеленный прямо на щебенке и асфальте.

Первым делом она направила луч фонарика на его лицо, хотя его и освещали фары.

Сервас застыл. Мертвые глаза. Глаза того, кто едва увидел жизнь и сразу ее покинул: юноше было не больше двадцати. Фатия Джеллали скользнула лучом по подбородку и выступающим ребрам: мальчик был худой.

Сказать, что Сервас удивился, значило бы ничего не сказать. Он был ошеломлен, но старался не думать, не строить гипотез на этой стадии и не делать поспешных заключений.

На груди юноши кто-то выжег слово

ПРАВОСУДИЕ

2

Они с трудом продвигались между деревьями и подлеском. Самира догнала Серваса, и они пошли, повторяя изгибы блестящей желтой ленты, которой техники ограничили место преступления, и стараясь держаться снаружи заграждения. Там, где не было риска затоптать следы. Между двумя почти параллельными линиями желтой ленты прожекторы высвечивали пятна крови и сломанные ветки, обозначенные желтыми пластиковыми зажимами в виде всадников. Везде было очень сыро, и минут через тридцать пути брюки у Серваса промокли до колен. Чуть дальше вместо прожекторов горели обычные лампы: не хватило кабеля. Лампы были закреплены на макушках опор, подсоединены к солнечным батареям и своим мертвенным светом дырявили темноту.

А еще дальше, метрах в пятистах, не было ни ламп, ни оградительных лент. Начиная с этого места техники, за неимением материала, ограничились тем, что прицепили желтые прищепки там, где обнаружили следы. Они, как желтые бакены, как камешки Мальчика-с-пальчика, светлыми пятнами обозначали путь через лесную темноту. Добравшись до ручья, который струился у подножия крутого склона, они сквозь кустарник заметили двух техников, освещавших лампами противоположный берег. Сервас увидел в грязи глубокие следы чьих-то босых ног и подметок. Техники их фотографировали и обмеряли.

Сервас показал удостоверение.

– Здесь прошли взрослые люди, – сказал второй техник, указав на следы. – Думаю, человек от шести до десяти, а последним шел босой юноша.

На втором технике были комбинезон с капюшоном, белая маска и синие латексные перчатки удвоенной плотности, и выглядел он, как космонавт, заблудившийся на враждебной планете.

– А далеко тянется цепочка следов? – спросил Сервас, отодвинув ветку и поставив ногу на плоский камень посередине ручья.

Вода журчала и переливалась, поблескивая в луче фонарика. Ручей проделал туннель в кустарнике.

– Да, еще около километра…

Вдруг на соседней скале Сервас увидел что-то, напоминающее собой дохлую лягушку. Распластавшись на животе и раскидав в стороны длинные задние лапы, она не шевелилась. При виде этой маленькой амфибии его охватило странное чувство: сильнейшее волнение и ощущение, что его заколдовали. Это было тем более удивительно, что только что он спокойно смотрел на труп на дороге. Словно маленькое создание отстаивало свое место в длинной цепи жизни и смерти.

Они двинулись дальше. Листья деревьев сформировали у них над головами почти непроницаемый потолок, но временами сквозь них проглядывала луна. Здесь, намного ниже уровня шоссе, не было слышно ни звука. Эта тишина поразила Серваса. Наконец, в центре видневшейся впереди поляны, они увидели остальных техников в белых комбинезонах.

Поляна была залита лунным светом.

Он царил на круглой прогалине, открытой ночному небу, в самой гуще леса, и, казалось, излучал ужас вокруг себя. Сервас почувствовал, как его охватывает тревога.