Люся с проспекта Просвещения или История одного побега - [14]
— Кто там? — громким шепотом спросил я.
За дверью послышалась оживленная возня.
— Эй! Ты чего там делаешь? Выходи! А то я сейчас папу позову! — как можно строже пригрозил я в замочную скважину и на всякий случай показал скважине кулак.
— У-у-у! — жалобно раздалось в ответ.
Собака! За дверью была собака! Настоящая, живая собака! И она так жалобно скулила… Может быть, у нее случилась беда, и ей нужна помощь? Может, она голодна или поранила лапу? Раздумывать было некогда. Я повернул щеколду.
Спустя секунду в квартиру влетело что-то шумное, кудрявое, лохматое и, отпихнув меня, ринулось прямиком в мою комнату.
Это и правда была собака. Деловито обнюхав все углы, заглянув под стол и под кровать, она повернулась ко мне, наклонила голову чуть набок и с интересом посмотрела на меня.
— Давай знакомиться, — предложил я. — Меня зовут Коля. А тебя?
— Гав! — с готовностью отозвалась четвероногая гостья и бодро запрыгала вокруг меня.
У нее была черная спина, рыжие лапы и рыжая, ужасно забавная морда, а на голове такие смешные, торчащие во все стороны кудряшки.
— Ты чья? Как ты сюда попала? Где твои хозяева? — спросил я, присев возле нее на корточки. Собака насторожила уши, внимательно посмотрела на дверь, потом на меня, потом опять на дверь и, что-то сообразив, радостно бросилась на кухню. Я побежал за ней. Может быть, стоит предложить ей что-нибудь на завтрак?
Колбаса исчезла в две секунды. Та же участь постигла и котлеты, приготовленные мамой на ужин. Потом в ход пошли бутерброды с шоколадным маслом. Оставались еще огурцы и бананы, но собаки ведь, кажется, их не едят. Или едят? Я с изумлением смотрел, как моя гостья уписывала один банан за другим, а в мусорном ведре быстро росла гора банановых шкурок. ЭТА собака бананы ела. Не верите? Я бы и сам, наверно, не поверил. Единственное объяснение, которое пришло мне в голову, это что мою новую знакомую специально тренировали для выживания в любых климатических условиях.
В общем, было похоже, что ко мне в гости заглянула очень необычная, какая-то особо ценная собака. Я, конечно, был польщен. И мне тут же захотелось сделать ей что-нибудь приятное.
Я вытащил из-под кровати ящик, в котором хранились мои старые детские игрушки. Когда-то все эти ежики, зайчики, машинки и солдатики были моими верными друзьями. Я даже на ночь не хотел с ними расставаться и вечно прятал своего любимца, розового жирафа, под подушку. Теперь я вырос, играю в футбол и катаюсь на роликах, а игрушки давно пылятся без дела. Но мама их выкидывать не разрешает. Говорит, они еще могут кому-нибудь пригодиться. Мне кажется, сегодня как раз настал такой случай. И если бы мама была дома, она бы со мной наверняка согласилась.
— Выбирай, — предложил я собаке. — Кого ты хочешь? Тут у нас целый зоопарк. Есть и пищалки, и плюшевые мишки, и где-то вроде был кот…
Собака с готовностью подбежала к ящику. Она оказалась не только смышленой, но и сговорчивой. Стоило мне открыть крышку, как она тотчас же влезла внутрь своей кудрявой мордой, порылась немножко и осторожно вытащила за ухо серого плюшевого слоника. Вопросительно посмотрев на меня и получив разрешение, она радостно подкинула добычу вверх, поймала и запрыгала по комнате, мотая из стороны в сторону головой. Не знаю, понравилась ли слонику его новая подружка, но собаке слоник точно понравился. Вскоре за слоником последовал заяц, за зайцем индеец с отломанным томагавком, за индейцем пингвин и жираф, за ними кот в сапогах и босоногий Буратино.
Спустя десять минут моя комната уже напоминала поле брани. Она была сплошь усеяна резиновыми и плюшевыми телами в таком состоянии, будто на моих игрушках неделю отрабатывал технику боя какой-нибудь детсадовский спецназ. Среди всего этого бедлама прыжками перемещался картонный ящик с замаскировавшейся под ним собакой. Я, прикрывая ее шквальным огнем, залег под столом с автоматом. Соратница, мигом сбросив ящик, тоже ломанулась под стол, и мы, сопя и толкаясь, отстреливались из-под него уже вдвоем. Наконец, пройдясь лапой по моей голове, она выскочила из засады и в молниеносном броске взяла в плен главнокомандующего сил противника по кличке Ежик. Мы одержали сокрушительную победу. Правда, моя союзница в запале потеряла над собой контроль и, зажав Ежика между лапами, попыталась отгрызть ему резиновые колючки. Мне пришлось объяснить ей, что по Женевской конвенции так обращаться с военнопленными мы просто не имеем права. Спасенный Ежик тут же полетел в угол, а мы, разгоряченные и взъерошенные, дружно завалились на диван, чтобы отпраздновать победу и покончить с еще остававшимися в нашем распоряжении съестными припасами.
— Слушай, собака, а все-таки где твой дом? И почему ты разгуливаешь по улицам одна? Должны же быть у тебя хозяева, — размышлял я вслух, дожевывая последний огурец. Собака склонила голову набок и, ожидая продолжения, посмотрела на меня своими живыми умными глазами. — Может, с тобой плохо обращались, и ты сбежала? — Я принялся внимательно обследовать собаку и действительно обнаружил в шерсти на плече капельку запекшейся крови. — Тебя били? Да?! — Мой голос уже звенел от негодования. Но собака лишь удивленно фыркнула и уткнула свою довольную собачью морду мне под мышку. Нет, такой несерьезной собаке роль несчастной сироты в кино ни за что бы не дали. Получается, она потерялась. Я вздохнул и потрепал собаку за ухом. — Эх ты, потеряшка… Вот скажи, что нам теперь делать? Где искать твоих хозяев?
