Люськин ломаный английский - [12]

Ольга полувыплюнула-полувыдохнула ответ через морщины губ и щек:

— Ну, мы же не можем послать Максима. Он же просто ебаный идиот, и его заработок можно будет привязать к ракете и послать к солнцу.

Макс спрыгнул с трактора, чтобы дать достойный ответ.

— И вообще солдаты его схватят еще до того, как он перейдет мост. — Ольга выпятила подбородок в его сторону, повышая голос. — Нет, Максим должен остаться и собирать дрова и говно. Он, конечно, полезен, но не больше, чем собака.

— И обходится дороже, чем свадьба гнезвара, — вздохнула Ирина. — В любом случае, давайте не торопиться с решением — нужно все учесть, и к тому же у нас есть трактор, который можно загнать.

— Нет! — Узловатый палец Ольги прорезал воздух. — Давайте уж лучше поторопимся с решением. Потому что нам надо убить одного из животных или снова ложиться спать на голодный желудок; и вообще, у кого, блядь, в наших краях хватит бабла, чтобы купить трактор? Давайте быстренько оценим ситуацию по уму: во-первых, кто здесь старший? Максиму только двадцать один, а Люське двадцать три. Поэтому я говорю: протрите глаза, ответ сам собой напрашивается. Людмила Иванова — стопроцентный кандидат. И если оборонный завод ее не возьмет, ну что ж, у нее есть и другие возможности.

Ольга протянула руку к Людмилиной груди и сжала ее, как грушу.

— Но, мама, она не только титьками может себе дорогу проложить!

— Ха! — рявкнула Ольга. — Если бы времена были получше, я бы тоже выбрала себе другую работу и другую дорогу в жизни! Только судьба скажет, что ей нужно делать. Но послушайте меня: она должна оставить глупые мечты и сделать все возможное, чтобы спасти нас и себя тоже.

— Я ее на это не отправлю! — ткнула Ирина пальцем в ответ.

— А я не собираюсь на оборонный завод, — фыркнула Людмила.

— Но там не только оборонка, — ответила Ирина, — еще они изготавливают что-то для пищевой промышленности.

— Да, чтобы заводу налоги не платить. В общем, что бы они там ни выпускали, я не поеду.

— Что?! Ты хочешь сказать, что скорее будешь отдаваться водителям грузовиков у дороги?

— И этим я тоже не стану заниматься. Есть гораздо больше возможностей, помимо оборонного завода и проституции.

Ольга всплеснула руками:

— В такой мрачный день мне приходится выслушивать ебаные лозунги! Такое слово для обозначения божественного выражения любви!

— Это научное слово, мама, — ответила Ирина. — Нет ничего страшного в слове «проституция», его даже лицензированные врачи используют. Давайте вернемся к нашей теме.

— Хм, давайте. — Ольга наклонилась вперед на стуле. — С Людмилой Ивановой все предельно просто: она сделает так, как мы скажем!

— Но также учти, что завод может ее и не взять. На этом заводе работает хуева туча народу, и, возможно, им больше и не надо, особенно неквалифицированных.

— Но зато у нее есть другие квалификации. Уверена, что одну я точно знаю.

Людмила наклонилась вперед, ловя взгляд матери. Она решила пойти с козыря:

— Я знаю путь гораздо более быстрый.

— Правда? — подняла бровь Ирина. — И что это — снег собирать или выкапывать мины и перепродавать их гнезварам?

— Я пока не могу поделиться деталями, все еще только предстоит узнать. Ясно одно: если я сейчас же отправлюсь в деревню, то могу еще успеть все разузнать и войти в долю.

— Ну, блядь, конечно, — сказала Ирина. — Конечно, если ты поедешь в деревню, они построят международный аэропорт и торговый центр с единственной целью — взять тебя на работу. Я еще не совсем свихнулась, Милочка. Будет гораздо лучше, если ты прямо сейчас расскажешь мне, что это за возможность такая есть у тебя в Иблильске, которую я не заметила за последние сорок лет, пока деревня умирала медленной смертью.

— Я не сказала, что это в деревне. Я ни о какой деревне не говорила, у тебя что, ушей нет? Я сказала, что поеду туда, чтобы узнать информацию — и это то, что нужно сделать немедленно, еще сегодня. Это гораздо быстрее, чем идти на завод в Кужниске.

— Ну и…

— Нет, пожалуйста, выслушай! — Людмила взяла за руку каждую из старух и сжала их. — Я могу полночи играть с вами в вопросы и ответы, а могу прямо сейчас поехать и попытать удачу.

— Это ты меня выслушай, — сказала Ирина. — А это, по чистой случайности, не романтическая удача, а? Потому что знай: я в этих горах выжила не потому, что у меня глаза на жопе. Ты думаешь, я не замечаю, когда ты вдруг принимаешься стирать всю свою одежду скопом? Милочка, не оскорбляй нас своей глупостью.

Жар поднялся из самого нутра Людмилы и ударил в голову. Она по очереди растерянно посмотрела в глаза обеим женщинам.

— Не думаю, что сегодня вечером ты найдешь сумку, в которую сложила свою одежду. Ты останешься здесь, чтобы отдать полагающуюся дань уважения своему деду. — Ирина взмахнула рукой и показала пальцем на мать. — И я скажу тебе, мама, что моя дочь права, когда говорит, что есть работа получше, чем отдаваться солдатам.

— Заткни пасть и слушай, что я скажу. — Ольга подняла отекшую руку. — Всегда существуют возможности, которые можно себе представить, глядя на зрелую девку, и есть мечта. Люське придется рисковать, чтобы подняться над возможностями. И это нам подходит, потому что, вероятнее всего, именно там, наверху, и живет решение, как быстрее спасти наши жизни. — Глаза Ольги сверкали в бликах масляной бочки. — Не утыкай глаза в снег, Ира. Она может поехать на оборонный завод, как мы только что решили. Но если там ее не возьмут, ты увидишь, что есть варианты и получше. Посмотри, вот она, незапланированная дочка от твоего мужа. Знаешь, самая меньшая дурость для этих краев, которую Иван Андреевич сделал, — прости меня Бог за то, что поминаю его имя в такой день, — это то, что он позволил Люське учиться.