Люсиль из Мартейны - [8]

* * *

Девушка проснулась около пяти утра. Сквозь щели сарая бил яркий утренний свет. Разминая затекшие конечности, она вышла во двор, и в нее тут же врезался сын Тюльки, радостно бегавший и что-то громко оравший. Волдырей на его лице почти не осталось, лишь легкие розоватые следы. Ойкнув, ребенок отскочил в сторону и побежал дальше. Краем глаза девушка отметила, что у дороги стоит Тюлька и о чем-то говорит с Жуном. Вокруг них потихоньку собирались другие крестьяне. Поправив сбившуюся рубаху, девушка направилась в сторону нужника.

Выйдя оттуда через некоторое время, она, все так же наблюдая за что-то обсуждающими крестьянами, неторопливо умылась из огромной бадьи с водой, стоявшей во дворе. Солнце уже палило вовсю, обжигая шею. Люсиль побрызгала на себя и смочила затылок. На нее все чаще оборачивались, а значит, пора ей выяснить, что там происходит. Хотя, конечно же, все было ясно и так.

Подворачивая распустившиеся рукава, девушка пересекла двор и остановилась рядом с толпой. Все тут же смолкли. Люсиль выжидательно переводила взгляд с одного незнакомого лица на другое. Староста откашлялся.

— Ты, наверное, слыхала…

— Слышала, да, — не дожидаясь конца его фразы, перебила девушка. — И еще вчера все объяснила Тюльке — просите о помощи охотников на чудовищ, коли боитесь сами сходить в эти руины.

В толпе зашумели. Люсиль отметила, что мужа Тюльки среди присутствующих не было.

— Мы ходили! — донеслось из толпы. Несколько мужиков выступили вперед.

— Днем там ничегошеньки нет, никаких следов!

— Вообще ничего!

— Мы везде Михо искали!

Крестьяне гудели, будто растревоженный улей.

— А ночью кто-нибудь ходил? — не повышая голоса, спросила Люсиль.

— Нет, конечно! — возмутилась какая-то женщина. — А ну как там чудовище какое!

— Чудовище — не чудовище, а этот вой нас с ума сведет! Кой-кто, может, и обвык уже, а я какую ночь нормально спать не могу! — в ответ ей закричала другая женщина, сухощавая и совершенно изможденная.

— Как пить дать, место это проклятущее, надо его очистить!

— А что же, ваши боги вам не помогают? — подняла бровь Люсиль.

Крестьяне напряженно замолчали.

— Жун уже окуривал эти руины, и богам мы молимся каждый день. Да только толку от этого нет, — подрагивающим голосом ответила первая женщина.

— Это нам кара, что за Михо не уследили! — гневно закричал какой-то старик. — Положено найти его и похоронить как следует!

— Ежели он на болотах сгинул — Дух Воды его примет, — сиплым голосом встрял какой-то совсем молодой парень.

— Значица, не так он сгинул! — топнул ногой старик. — Жун, пусть знахарка сходит да поглядит все как надобно, окурит чем-нить от злобных духов…

— Я травница, — поправила Люсиль. — Все знахари уж давно сожжены.

Старик выпучил на нее подслеповатые глаза, явно не понимая, о чем она.

— Сходи, добрая девушка, да сделай все как полагается. Духи любят, чтоб все правильно было. Разожги кору нарьянки — авось и сгинут злые твари, — обратился к Люсиль молодой парень.

— Этой нарьянки тут — что навоза. Сходите да разожгите сами, в чем проблема? — девушка сложила руки на груди, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

— А ну как после этого чудилище еще больше осерчает да выскочит посередь дня? — взвизгнула еще какая-то женщина.

Травница выдохнула и, уперев руку в бок, другой рукой устало провела по лицу.

— Поговорим откровенно. Вы искали Михо днем и ходили в руины до полуночи, но ничего не нашли. Вы разжигали травы, взывающие к вашим духам, но не стали использовать нарьянку, ведь, по слухам, она не только изгоняет слабых чудовищ, но и может хорошенько разозлить тех, кто посильнее. Вы боитесь, что пока безобидная тварь может внезапно перестать быть таковой и нападет на вас. Вы не хотите обращаться за помощью к барону или рыцарям Истры, поскольку понимаете, чем это вам грозит, если они узнают, что вы поклоняетесь Культу Четырех. Я — посторонний человек, которого не жалко пустить в расход, если вдруг что-то пойдет не так. Только вот я не дура и прекрасно понимаю, в какое опасное дело могу вляпаться. Так что берите свою нарьянку и попытайтесь сделать что-нибудь самостоятельно.

Толпа стихла. Кто-то пристыжено опустил взгляд, кто-то злобно сплюнул.

— Вот я и говорю, можно и потерпеть, верно? — примиряюще обратился ко всем Жун. — Многие уже привыкли, остальные…

— О чем ты?! — закричала Тюлька. — Из ума, верно, выжил! Сегодня чудище только воет, а завтра пойдет жрать наших детей!

— Верно! — крестьяне вновь загомонили.

— Пусть травница сходит, а мы заплатим! Все по-честному! — пробасил какой-то мужик.

Тут вновь поднялся гомон — у многих просто не было денег, другим было жаль того, что с таким трудом было скоплено.

— Я своей шкурой за бесценок рисковать не буду, — Люсиль уперла руки в бока.

— То есть сходишь, да? — обрадовалась Тюлька. — Если заплатим — сходишь?

Гомон из обеспокоенного стал радостным.

— Десять серебряков, четыре авансом.

Тут же последовала волна возмущения.

— Мы таких денег отродясь не видывали!

— Совсем с ума сбрендила!

— Да мы лучше сами сходим!

Девушка спокойно смотрела на них своими безразличными голубыми глазами.

— Ладно, ладно, — начал успокаивать всех староста. — Возьмем общинные деньги, там есть немного… Остальное соберем сегодня до края дня. В конце концов, если это поможет сладить с неведомой тварью… Пусть так. Это большие деньги для нас, травница.