Люси в небесах - [20]

У меня уже устали руки, так что мы решаем, что сейчас будет последний заход. Интересно, насколько тут глубоко. Я рада, что неплохо умею держаться на воде, хотя, конечно, до Дэвида Уильямса, переплывшего Ла-Манш, мне далеко. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Нейтаном, находящимся на пляже. Он уже поймал свою последнюю волну и сейчас стоит на песке, наблюдая за мной. Он стащил костюм до талии и небрежно набросил на плечи полотенце. Но вот накатывает большой вал, и я решаю прокатиться на нем. В то же время краем глаза замечаю какое-то движение. Черный плавник. О боже! Отталкиваюсь и начинаю грести, постоянно представляя тварюку позади, хватающую меня за пятки. Или колени…Или бедра… Или правую руку. О господи. О господи. О господи! Волна поднимает мою доску и быстро тащит к берегу, но паника основательно и явственно охватывает меня, и, едва добравшись до мелководья и встав на ноги, я с криком срываюсь на бег к сухому песку и Нейтану. От лица отливает кровь. Нейтан кажется удивленным и обеспокоенным, когда ловит меня в объятия. 

— Я видела… я видела… акулу! Акулу! 

Указываю на океан и с трудом выдавливаю слова, потому что не могу перевести дыхание. Нейтан напрягается и встревоженно смотрит на воду и в сторону остальных серферов. Некоторые из них поглядывают на нас в ответ. Все происходит очень быстро, и, вместо того чтобы предупредить ребят, этот тип начинает с облегчением смеяться. Слезы катятся по моим побледневшим щекам, я перевожу глаза на океан и вижу там стайку из четырех дельфинов, резвящихся на волнах. Заикаюсь: 

— Дель… фины. 

— Ага, дельфины, ненормальная. Господи, ты меня напугала. 

Я все еще тяжело дышу и трясусь от ужаса, спасибо за внимание. Нейтан, вероятно, это осознает, потому что усаживает меня на песок и берет за руки. 

— Ты в порядке? — спрашивает он, не отрывая от меня взгляда серо-голубых глаз. 

Я чувствую себя униженной. Отвечаю: 

— Мне всегда хотелось поплавать с дельфинами. — Негодяй закатывается в пароксизме безудержного хохота. — Перестань! — шутливо рявкаю я и хлопаю его по руке. — Мне неловко! 

Он продолжает заливаться. 

— Ой, Люс! Ты меня уморила. Не смущайся. Слушай-ка, вот это поднимет тебе настроение. Лежат две сосиски на сковородке. И одна говорит: «Чтоб мне провалиться, как здесь горячо!». А вторая: «Черт! Говорящая сосиска!». 

Мой смех переходит в фырканье — очень «привлекательное». 

— Да уж, прикольно! — хихикаю я. — Ладно, теперь моя очередь… Что получится, если скрестить ежа и ужа? — Нейтан мотает головой. — Полтора метра колючей проволоки. 

Теперь его очередь фыркать. Однако, не отталкивающе. Размышляю: 

— Почему никто больше не травит анекдоты? В детстве мы все время так развлекались. 

— Да, сущая правда. Мама обычно заставляла меня рассказывать анекдоты ее друзьям, когда мы ходили в гости, — с любовью улыбается Нейтан. — Казалось, она считала меня домашним комиком. — Судя по его виду, он определенно не возражал. — У меня была такая книжка анекдотов про слонов, — внезапно вспоминает он. — Жуть просто. Как там… Вот, точно, почему слоны не пользуются компьютерами? 

Я неуверенно качаю головой. 

— Они боятся мышей. 

Хихикаю. 

— Почему слоны ходят на пляж с теннисными ракетками? 

Нет, не знаю. 

— Они надевают их на ноги, чтобы не провалиться в песок. 

— Ужас! — хохочу я, но он в ударе. 

— Ладно, ладно, подожди. Чем отличается слон от pояля? — Пауза. — К pоялю можно прислониться, а к слону нельзя пpиpоялиться. 

Я опять фыркаю и говорю: 

— Эта — классная. Погоди, я сейчас тоже расскажу. Как впихнуть шесть слонов в седан? 

— Давай уже, ожидание меня убивает, — улыбается Нейтан. 

— Троих сажаешь назад, троих — вперед. А кто же поведет? Слон, у которого есть права категории Б. 

— Фигня какая-то. — Смеется. 

— А ты, что, стенд-ап комик, что ли? Вот, есть еще забавная. 

— Давай. 

— Погоди, вспомню, как там было. — Делаю паузу, пытаясь воссоздать историю в точности. — Итак, поздно ночью грабитель залезает в дом, думая, что там никого нет. Крадется на цыпочках, но застывает на месте, услышав громкий голос: «Иисус тебя видит». Потом все стихает, и злоумышленник продолжает пробираться дальше. «Иисус тебя видит», — снова рокочет голос. Грабитель останавливается как вкопанный — и тут замечает в темном углу попугая в клетке. «Это ты говорил, что Иисус меня видит?» «Да», — отвечает птица. Вор с облегчением вздыхает и спрашивает: «Это ты Иисус?» «Нет, меня зовут Кларенс», — говорит попугай. «Что за дурацкое имя для птицы, — начинает дразнить его грабитель. — Какой идиот назвал тебя Кларенсом?» «Тот же, что назвал ротвейлера Иисусом». 

Мы оба хохочем. Нейтан валится на песок, и я украдкой бросаю взгляд на кубики его пресса. Старый розовый шрам извилисто тянется через живот, прямо под ребрами. 

— Откуда это у тебя? — спрашиваю я. 

— От серфинга. Ударился о камни, — отвечает он, возвращаясь в исходное положение. 

— Жесть! А вдруг бы головой? 

— Ну, тогда Сэм был бы сейчас круглым сиротой. 

От этой мысли мне становится не по себе. Тихо говорю: 

— Жаль, что так получилось с вашими родителями. 

— Спасибо, мне тоже. 

Мы сидим рядышком и смотрим в открытый океан.