Люкке - [37]

Эллен кивнула. Закусила губу. «Ему пришлось добавить “как твой начальник”», – подумала она.

– Ты действительно ничего не читаешь, что о тебе пишут на форумах и в комментариях? Я собираюсь закрыть рубрику «комментарии». Тебе приходит много электронных писем? Хочешь, я попрошу кого-нибудь фильтровать твою почту, чтобы тебе не читать все?

– Нет, спасибо, не надо. Я уничтожаю мейлы, не читая, и, как уже говорила, научилась абстрагироваться от комментариев в Сети. С учетом твоей реакции так будет лучше всего. – Она улыбнулась.

– Одумайся, Эллен, это угрозы. К тому же омерзительные. Мы должны воспринимать это всерьез. Я хочу, чтобы мы заявили в полицию.

– И как, по-твоему, это нам поможет? Полицию это ничуть не беспокоит, мы с твоим предшественником уже попытались заявлять в полицию, но они сразу же закрыли дело. И я их понимаю, что они могут сделать? Это просто пустые угрозы. Люди вываливают в Сеть массу грязи.

– Это серьезно, Эллен. – Джимми достал свой телефон и нашел один из комментариев на ее официальной странице в «Фейсбуке». – Вот, например, что пишет некий Поль Лундскуг. – Он держал телефон так, чтобы она смогла прочесть.

Я тебя изнасилую, ты, чертова проститутка.

– Это, черт возьми, сумасшествие. – Джимми провел рукой по волосам.

Эллен взяла его телефон и открыла профиль Поля.

– Живет в Стокгольме, похоже, в районе Эншеде. Двадцать три года.

– И они пишут такое от своего собственного имени. Значит, в головах у них дырки. Сквозные. Они что, не понимают, что это преступление?

Эллен набрала номер коммутатора ТВ4.

– Можешь соединить меня с Полем Лундскугом из Эншеде?

– Что ты делаешь? – Джимми попытался отобрать у нее телефон.

– Подожди, – увернулась Эллен.

Через несколько секунд раздались гудки.

Ответил мужчина. Похоже, его разбудили.

– Привет, это Эллен Тамм с ТВ4.

– М-м, о'кей…

– Почему ты пишешь на моей странице в «Фейсбуке», что изнасилуешь меня? Ты ведь знаешь, что это угроза? Я заявила в полицию, к тебе домой едут полицейские. Речь идет о двух годах тюрьмы. Довольно глупо угрожать кому-то в «Фейсбуке», зная, что не можешь делать это анонимно.

– Что? Ты надо мной издеваешься? Кто это?

Теперь он явно проснулся.

– Эллен Тамм. Мы собираемся показать в прайм-тайм программу, где назовем имена и адреса всех тех, кто угрожает мне в Сети. Этот разговор записывается. Я сообщила твоим родителям о времени передачи. Супер. На этом все. Спасибо. – Она положила трубку.

Джимми уставился на нее.

– Мне надо ехать. – Она села в машину. Закрыла дверь и, прежде чем повернуть ключ, сделала несколько глубоких вдохов.

Потом дала задний ход и стала выезжать из гаража. В зеркале заднего обзора она видела Джимми, который продолжал стоять и смотреть ей вслед.

Она включила радио на максимальную громкость. При повороте на улицу Тегельуддсвеген зазвонил телефон. Она приглушила радио и ответила, не посмотрев, кто звонит.

– Привет.

– Это Эллен Тамм с ТВ4?

Мужской голос. Голос показался знакомым, но она не могла понять, кто это.

– А это кто?

– Это Харальд Хёёк, папа Люкке.

Эллен притормозила. Она пыталась связаться с ним, начиная со вчерашней пресс-конференции.

– Мы не могли бы увидеться? – спросил он. – Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

Эллен. 21.00

Харальд провел ее в комнату, которую назвал салоном. Комната напоминала бутик-отель, и Эллен не могла понять, как в такой обстановке могут жить маленькие дети. Все было продумано до мельчайших деталей. Маленькое серебряное блюдо не случайно стояло рядом с изделием из стекла именно на этом фотоальбоме. Подушки в серой цветовой гамме были идеально расставлены, а вся комната олицетворяла элегантность. Стены украшали картины и фотографии в черных рамках. Над диваном висел портрет пожилого мужчины в массивной раме, а на стене напротив – фотография маленького мальчика в матроске.

– Садись. – Он показал на одно из трех кресел, которые вместе с диваном окружали большой стол со столешницей из латуни.

Эллен подчинилась.

– Мне очень жаль, что вам приходится проходить через все это, – сказала она.

Харальд кивнул и сел на диван. Он был одет в серый кашемировый свитер под горло и джинсы. Несмотря на темные круги под глазами и многодневную щетину, он производил приятное впечатление. У него были густые волосы и хорошая осанка.

Открылась дверь, и вошла женщина.

– Ты уже вернулась? – спросил Харальд удивленно.

Эллен обернулась и увидела высокую стройную женщину с идеально уложенными волосами.

– Это моя жена Хлоя, – представил он.

Хлоя поздоровалась с Эллен и села на диван рядом с мужем. «Настоящий скульптурный декор», – подумала Эллен.

– Я гуляла с нашим сыном, – объяснила Хлоя и положила руку на колено Харальда.

– Эллен работает на ТВ4, – заметил Харальд.

Хлоя кивнула.

– Пожалуйста, принеси нам кофе, – попросил ее Харальд.

Она быстро убрала руку и встала, чтобы взять с круглого придиванного столика серебряный кофейник.

– Спасибо, – сказала Эллен и осмотрелась. Взгляд остановился на фотографиях на боковом столике. Красивые снимки с отдыха перемежались с фото, сделанными в фотоателье. Но Люкке нигде не было.

– Тебе с молоком?

– Нет, спасибо, – ответила Эллен и перевела глаза на большой портрет, висевший на стене над диваном. Пожилой мужчина неотрывно смотрел на нее.