Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света - [68]

Людвиг

Эльмау, 27 сентября 1883 года»^{132}.

Итак, в 1880-е годы в Людвиге II мучительно пытаются ужиться две противоположные натуры: мечтателя-идеалиста, стремящегося скрыться от реальных проблем, и государственного деятеля, радеющего о благе своей страны. Людвиг по-прежнему король — не только «сказочный», но и баварский'.

В это время мучительнейшего душевного разлада ему, пожалуй, как никогда прежде хотелось видеть рядом с собой понимающую, родственную душу. И если Людвиг — государственный деятель нашел поддержку в лице Бисмарка, то теперь помощи жаждал мечтатель-идеалист. Но Бисмарка уж никак нельзя назвать родственной Людвигу душой. Нет, здесь нужен был не политик, а Артист!

В свое время Людвиг II нашел духовную опору в Вагнере. Мария Дан-Хаусман жила своей жизнью, а эпистолярной поддержки Людвигу было слишком мало. Наконец судьба вновь подбросила королю знакомство с «человеком творческой профессии». Им оказался молодой актер Йозеф Игнац Кайнц (Kainz).

Мы уже говорили о серьезном увлечении Людвига II театром. Король, будучи прекрасно образованным человеком, умел по-настоящему ценить искусство. В. Александрова пишет: «Литературу Людвиг глубоко ценил и уважал. Обладая полной возможностью приобретать книги в неограниченном количестве, он постоянно имел под рукой всё, что появлялось значительного на европейском книжном рынке. Классическая литература всех стран была представлена в его библиотеке широко, но материалом его постоянного чтения были сочинения, так или иначе соприкасающиеся с главными идеями его жизни. Любимыми его авторами называют Шиллера и Гёте, Байрона и Шекспира, Расина, Мольера и Гюго… Уровень его общего образования был очень высок. То, чего он не успел усвоить до вступления на престол, он пополнял впоследствии усердным чтением. Но и здесь он остался верен основной своей склонности — из занятий своих извлекать только то, что так или иначе могло действовать на его воображение. Когда его интересовал, например, Восток, он не только в неопределенных формах грезил о нем — он изучал его, читал о нем книги по географии, истории, этнографии… Обстановку, в которой жили французские короли, Людвиг действительно знал не хуже своего собственного дворца. Его превосходная память облегчала ему [задачу] приобретать эти знания из массы прочитанных книг, из чертежей, рисунков и, наконец, из личных наблюдений в период пребывания в Париже»^{133}.

Любовь к литературе, в частности к французской, проявилась у Людвига очень рано и не покидала его до конца жизни. Она-то во многом и явилась той предпосылкой, которая позволила ему уже в зрелом возрасте с романтизмом, свойственным юности, «перевоплотиться» в героя одной полюбившейся ему пьесы.

В 1881 году Людвиг несколько раз был на спектакле по пьесе Виктора Гюго «Марион Делорм». Начинающий артист Йозеф Кайнц в роли Дидье произвел на короля незабываемое впечатление. Дидье — романтический юноша, скорее всего знатного происхождения, и маркиз Саверни — беспечный баловень судьбы, жертвующий собой ради Дидье, однажды спасшего ему жизнь… В этих образах Людвиг, с его пылким воображением, увидел Кайнца и самого себя. После первого же представления «Марион Делорм» Кайнц получил от короля сапфировый перстень и письмо с призывом «следовать трудному и тяжелому, но прекрасному и возвышенному призванию»^{134}. Кстати, всегда требуя во время представлений полнейшей исторической точности и правдивости в обстановке, костюмах и т. д., Людвиг однажды всерьез разгневался на Кайнца — играя роль Дидье, бедного человека, тот надел на палец подаренный перстень, надеясь тем самым заслужить еще большее расположение короля. Тем не менее вскоре Кайнц получил приглашение прибыть в Линдерхоф, где и зародилась пылкая, но недолгая дружба короля и актера.

К тому времени Кайнцу не было еще и двадцати трех лет. Он родился 2 января 1858 года в Визельбурге (Wieselburg) в семье железнодорожного чиновника, бывшего актера. Йозеф впервые вышел на сцену в пятнадцатилетием возрасте, а серьезную актерскую карьеру начал в Вене, после чего несколько лет выступал на подмостках в провинциальных театрах Германии. В 1880-х годах он, наконец, получил работу в Мюнхене, а затем и в Берлине. Кстати, именно Берлин по-настоящему открыл талант Кайнца; здесь он создал целую галерею классических образов: мольеровских Тартюфа и Альцеста, шиллеровских Фердинанда и Франца Моора в «Разбойниках», шекспировских Ромео и Шута в «Короле Лире», ростановского Сирано де Бержерака… Вершиной его актерского мастерства стал Гамлет; в этой роли он впервые вышел на сцену в 1891 году. В конце жизни Кайнц вернулся в Вену, став ведущим актером Бургтеатра. В Вене же 20 сентября 1910 года он и скончался, будучи признан одним из крупнейших немецких и австрийских актеров рубежа XIX–XX столетий. В Австрии даже существует театральная медаль Кайнца, которой награждаются наиболее выдающиеся актеры.

Но пока до такого признания было еще далеко. Молодой артист, немного робея, впервые переступил порог королевских покоев в Линдерхофе.

Впоследствии дружбу короля и актера будут так же пристрастно «препарировать», как в свое время разглядывали под микроскопом дружбу короля и композитора, чтобы найти в ней что-то ненормальное и предосудительное. Казалось, Людвиг нашел, наконец, замену Вагнеру. Однако между его отношением к Вагнеру и к Кайнцу не было ничего общего, за исключением дани уважения таланту обоих. «Со свойственным ему увлечением и нежным, искавшим идеальной привязанности сердцем, — констатирует С. И. Лаврентьева, современница событий, — Людвиг под впечатлением игры Кайнца сразу почувствовал большую симпатию к этому молодому и талантливому артисту. Приблизив его к себе, конечно, он тотчас же возбудил этим зависть, насмешки и осуждение в кругу придворных, нашедших эту дружбу короля с