Людовик XIV, или Комедия жизни - [61]

Нинон спокойно встала из-за стола и, не удостоив никого ни поклоном, ни взглядом, величественно вышла из комнаты.

Полчаса спустя все гости маркизы Рамбулье, все еще находившиеся под живым впечатлением слов Нинон, уселись в экипажи и отправились в Пти-Бурбон.

Густая толпа уже обступала угловой павильон Лувра, улица была до такой степени запружена народом, что длинный ряд экипажей мог только шагом подвигаться к заветным вратам храма Талии. Театр был полон: не оставалось ни одного места, и все же огромная масса людей, которой хотелось послушать, как будут осмеивать высокопочтенное Рамбулье, должна была возвратиться домой. Мольеру никогда не приходилось еще видеть в свое потайное окошечко такую многочисленную публику. Прежде всего ему бросились в глаза члены дома Рамбулье, занимавшие почти весь первый ряд. Дальше в партере — труппы Бургонне и Марэ, в полном составе. В королевской ложе сидел принц Анжуйский с Лореном, де Гишем, Сен-Марсаном, д’Эфиа и архиепископом Валенским. Около самой авансцены, в ложе с полуопущенными занавесками, сидела принцесса Анна, приехавшая инкогнито из Мезон-Мениль с маршальшей Гранчини. Напротив сидела Нинон де Ланкло с герцогами Вандомским и Бульонским, недалеко от них, в одной из темных лож, скрывался Корнель. Бедный Мольер видел перед собой всех своих врагов, а покровители его были далеко, в Испании! Он чувствовал, что ставит на карту и свое счастье, и свою репутацию, что ему предстоит или слава или позор… Сердце его болезненно сжималось, но он не падал духом. Как человек опытный и хорошо изучивший человеческое сердце, он поставил перед «Веселыми жеманницами» две короткие веселые пьески, которые привели публику в самое приятное расположение духа. Этого только и желал Мольер, теперь он был почти уверен, что комедия получит благосклонный прием, потому что человек в веселом настроении, конечно, скорее способен смотреть на все с хорошей точки зрения, нежели с дурной.

Наконец страшная минута наступила. Занавес поднялся.

Не один Мольер находился в тревожном состоянии. Для членов дома Рамбулье началась истинная пытка. Они видели, что внимание всей публики сосредоточилось на них, что следят за каждым их жестом, движением. Они же, помня угрозу Нинон, должны были терпеливо переносить это безмолвное оскорбление, боясь сделать какой-нибудь шаг, который мог бы скомпрометировать их в мнении двора. Теперь только поняли они, какую сделали непростительную глупость, отправившись на представление! Но дело было сделано, и им не оставалось никакого другого исхода, как выпить до дна горькую чашу!

Комедия началась разговором двух молодых людей, которые горько жаловались друг другу, что дамы их сердца, Мадлена и Катиш, отвергли их любовь на том только основании, что они не подражают высокопарному, напыщенному слогу «Precieuses». Глубоко оскорбленные, любовники решаются отомстить красавицам за обиду. Они собираются уже уходить, как вдруг является буржуа Горжибус, отец Мадлены и дядя Катиш. Он в восторге, что хорошо пристраивает своих девиц, и воображает, что между влюбленными парочками царствуют мир и согласие. Каково же его удивление и гнев, когда он узнает о суровом обращении красавиц, безжалостно разрушивших все его надежды. Напрасно старается он успокоить молодых людей: те и слышать не хотят о примирении. Тогда взбешенный Горжибус приказывает позвать молодых девушек, чтобы излить на них свой гнев. На сцену являются Дюпарк и Дебрие с высоко нагроможденной прической из локонов, в новомодных костюмах, похожие как две капли воды на любую из дам, сидевших в первом ряду. В публике послышались одобрительные возгласы. Но когда они в ответ на справедливые упреки Горжибуса заговорили патетическо-трагическим тоном Рамбулье, восторг публики не имел пределов.

Принц Анжуйский поспешил в ложу к Анне, которая встретила его с сияющим от восторга лицом.

— Ваше высочество, я убедилась, что Мольер — гениальный человек! Да и труппа превосходна. Я бы, право, позавидовала бы вам, если бы не надеялась, что в скором времени она сделается также и моей. Однако не будем терять ни одного слова! Садитесь.

Сцена между Горжибусом и молодыми девушками, а также последующий диалог между Мадленой и Катиш, когда они остаются вдвоем и осмеивают манеры своих поклонников, вызвали шумное одобрение публики. Но вот является лакей и докладывает о маркизе Маскарилле. Красавицы в восторге, велят просить его, и на сцену вносят на носилках Мольера в роли маркиза.

Его появление произвело громадный эффект. Оглушительный хохот длился несколько минут. И действительно, трудно было представить более верную и вместе с тем более смешную пародию на костюм и манеры представителей дома Рамбулье. Маркиз де Маскарилла явился в доспехах и при оружии, на громаднейших каблуках и в высочайшем парике, камзол его сидел в обтяжку, подвязки были так тесны, что позволяли ступать крайне осторожно и притом самыми маленькими шажками, его жабо могло бы служить парикмахерским покрывалом, и, к довершению всего, на его камзоле болталось бесчисленное множество кисточек и длинных лент.

Когда наконец хохот прекратился и Мольер начал говорить тем тоном, которым декламировал обыкновенно Мишель Байран в «Сиде», из уст Гаржу раздался пронзительный свист, к нему присоединилось еще несколько свистков.