Людоед пойман - [13]

— Это я убил Шамиля, — любезно ответил Туман. — И в поезде я охотился не за нашей парочкой, а за тобой, Порох, только за тобой. Я должен был выяснить, людоед ты или нет.

— То есть ты не знал?

— Вы прекрасно устроились в Ярике, поверь — я восхитился. — Берецкий прислонился спиной к стене, поставил ногу на диван и положил вооруженную руку на бедро — теперь она не устанет. А расстояние до сидящего у окна Жрущего и мешающий ему столик, делали невозможным атаку. — Много случайных людей, пассажиров, беженцев — убивай кого хочешь, ешь от пуза, а потом расследуй преступление и назначай виновным кого угодно. — Пауза, угрюмая усмешка. — Представляю, как вы с Шамилем потешались. У вас была не жизнь — сказка.

— Как же мы попали под подозрение?

— Месяц назад вы съели очередного одинокого беженца, а его смерть повесили на комби по имени Крюк. Помнишь?

— Он стал свидетелем, — вздохнул Порох. — Обычно мы не трогаем комби.

— Если он стал свидетелем, нужно было его просто убить и спрятать, — жестко произнес ликтор. — Потому что один из друзей Крюка, человек, которому я обязан, поклялся мне, что комби — не Жрущий. И я поехал в Ярик разбираться.

— Теперь понятно, почему ты взялся за нас…

— Я знал, что Крюк невиновен, и потому в первую очередь заинтересовался теми, кто назвал его таковым… Предположил, что вы — заурядные тупицы, выслуживающиеся перед начальством, подбрасывая улики, но девушка, которую вы съели три дня назад… Я как раз следил за Шамилем и видел, как она села в его внедорожник.

— Но ты не видел меня.

— И потому устроил этот маленький спектакль.

Здоровяк посмотрел ликтору в глаза:

— Ты назвал спектаклем убийство моего друга?

— Согласен: для тебя звучит грубовато, — улыбнулся Туман. — Шамиль сыграл блестяще и сдох как собака.

Было очевидно, что Берецкий сознательно провоцирует Пороха на атаку, ждет, что тот взорвется, но здоровяк удержался от нападения. Нервно провел рукой по столику и спросил:

— А Самойловы?

— Им не повезло оказаться там, где я охотился.

— Ты крутой?

— Ты этого еще не понял?

И не поспоришь. Ничего не скажешь против, потому что низенький и тщедушный Туман за сутки убил трех людоедов и готовился убить четвертого. За сутки. Потому что он обманул его, опытного и осторожного, находясь все время рядом. Потому что действительно был охотником высочайшего класса.

— Да, ты крутой… Подкинул мне сердце… Но почему только половину? — Порох все-таки не удержался — съел вожделенный кусочек. В конце концов, это последний… Тщательно прожевал, с удовольствием впитывая сводящий с ума вкус, и повторил: — Почему ты подбросил мне только половину сердца? — Начал медленно отрезать еще один кусок и вдруг остановился. Догадался. Посмотрел Туману в глаза и с гадливенькой улыбочкой указал на разложенное на столе мясо: — Хочешь?

— Мне хватило второй половины.

— Ты… — Порох вновь покачал головой. — Ты…

— Я, — равнодушно подтвердил Берецкий. — Я ведь честно сказал, что вижу по утрам людоеда.

Да, сказал, но кто же воспринял те слова в прямом смысле? Кто мог подумать, что ликтор окажется Жрущим?

— И ты не убиваешь людишек?

— Только людоедов.

— Но почему?

— Потому что каждую ночь мне снится отец, который убил себя, чтобы я жил, — негромко ответил Туман. — Каждую ночь мне снится то, что я с ним сделал. И каждое утро я думаю о том, чтобы пустить себе пулю в лоб.

— Почему же не пустил?

— Потому что давным-давно, когда я стоял с пистолетом у виска в первый раз, я понял, что у вас, зверей, никогда не будет врага хуже, чем я.

Ликтор усмехнулся. Порох положил в рот еще один кусочек человеческого сердца. Прозвучал выстрел.

Эшелон медленно подъезжал к Белозерску…