Люди в джунглях - [63]

Дальше… Медленно идем дальше. Ружье наготове. Палец на курке. Копье Легонга а качается рядом с дулом моего ружья. Он дышит мне в затылок — часто, взволнованно дышит.

Крадемся вперед. Олень или пантера? Снова и снова включаю фонарь. Если глаз был олений, пантера должна быть где-то в другой стороне. Где?..

Сильный, резкий запах пантеры. Сильнее, чем запах оленя. Чей же глаз?

Острие копья Легонга неотступно следует за лучом фонаря. При виде широкого острого наконечника как-то спокойнее на душе. Копье — лучше ружья, когда надо встретить пантеру в прыжке. И оно в надежных руках. Тонкое древко — из тяжелого железного дерева. Выдержит ли оно вес пантеры?

Но видно глаз впереди. Не слышно шагов уходящего зверя. Осторожно идем дальше, нельзя стоять на месте. Мы должны отыскать глаза пантеры прежде, чем она прыгнет. Наконечник копья. Наконечник копья! Он защитит меня. Если… если…

Вот! Вот опять глаза! Метров десять, не больше. Низко. Над самой землей. Пантера! Конечно, она. Холодно отсвечивают неподвижные зрачки. Стрелять! Стрелять? А если пе пантера? Нет, это невыносимо. Нужно убедиться. Нужно стрелять. Промахнуться невозможно: десять метров. Я поднимаю ружье, копье подастся вперед.

Глаза исчезли!

Что-то шуршит впереди. И дрожат листья. Зверь уходит. Пли идет на нас?

К черту осторожность! Я прорываюсь сквозь кусты.

Пантера! Это пантера!

В пяти метрах от нас. Присела для прыжка. Грозная голова втянута в плечи. Хвост беспокойно дергается. Смотрит прямо на фонарь.

Молниеносно вскидываю ружье. Палец на заднем курке — буду стрелять пулей.

Вдруг пантера поворачивается ко мне боком. Палец перескакивает на передний курок, и я всаживаю ей в бок заряд оленьей картечи. Она валится как подкошенная.

Кошачьих лучше стрелять в сердце, чем в голову. Можно разнести пантере весь череп, и все-таки она успеет сделать не один опасный прыжок, прежде чем упадет замертво.

— Если бы она прыгнула, я принял бы ее на копье, — говорит Легонг.

— Или я — на голову. Смотри, Легонг! Старый зверь, все зубы сточились. Донесешь до лодки, или снимем шкуру здесь?

— Лучше снимем шкуру вместе с головой и лапами, и я понесу ее. К лодке рано идти. Сперва мы должны выследить буйвола, туан.

Он прав. Мы ведь пошли за буйволом. За оленями и дикими свиньями так далеко заходить нет нужды. Да и пантера есть у нас на Нунукане. А вот буйволов там нет.

Легонг снимает шкуру, я помогаю ему. Замечаем диких свиней. Легонг довольно цветисто выражает свое сожаление, что нельзя пристрелить их и захватить с собой. Если мы начнем стрелять по диким свиньям, нам только и будет дела, что таскать свинину к лодке.

Шкура зверя испещрена шрамами, в лапах застряли длинные шипы. Видно, старик побывал не в одной схватке и не очень разбирался, куда ступать.

Дождь усиливается.

— Знаешь, Легонг, надоело мне ходить под дождем. Пошли лучше обратно к лодке, отнесем шкуру.

— Баик, туан[22]. Переждем дождь и снова выйдем.

Не сдается. Хочет непременно добыть буйвола сегодня ночью.

Легонг первый плясун среди моих ибанов и первый охотник. Пожалуй, и самый храбрый. На охоте для него нет слишком длинной тропы и слишком тяжелой ноши.

У реки нас ждут Сарп, Асао и старый Дулла. Асао наловил рыбы и крабов. Они развели костер и соорудили из пальмовых листьев навес. Сари сварила кофе, приготовила из улова Асао ужин. Хорошо им тут у огня! Приятно бросить к ногам Сари шкуру пантеры и услышать похвалу. Отважный охотник заслужил восхищение своей жены.

— Я уже приготовил вертел жарить буйволятину, — сообщает Асао. — Думал, вы стреляли по буйволу.

— А я ему говорю — не по буйволу! — вступает Сари. — Выстрел такой глухой был, и я подумала, вы убили циветту. И вдруг — пантера! Большая пантера. Красивый вверь. Самец!

Садимся в круг у костра и ужинаем. Дождь все шумит. Кожа стала дряблой от воды, но нам жарко, от нас поднимается пар. В джунглях трубят слоны, где-то недалеко кричит олень.

— Кричи, кричи, — говорит Асао. — Вот изжарим тебя сегодня!

Я вытягиваюсь под навесом на ложе из веток, и старый Дулла начинает рассказ о той поре, когда здесь жили люди. Все это нам уже известно, и никто не слушает его. Легонг описывает нашу охоту, а также духов и призраков, которых мы видели. Вот когда Дулла берет свое — уж он-то видел и слышал вещи почище! Никому не хочется спать. Дуллу сменяет Асао, потом Сари рассказывает про яванских тигров и про людей, которые умеют превращаться в тигров.

Проходит час за часом. Дождь не унимается. Ничего, мы не в обиде. Он как бы сплачивает нас, пять человек, затерявшихся в дебрях. Нам очень хорошо друг с другом, нам по душе и лес, и эта дождливая ночь, и все те, кто ее населяет. Жить, наслаждаясь этой минутой, — сейчас нам больше ничего не надо. ‘ Пламя костра, голоса рассказчиков, дружеские улыбки, шелест дождя, звуки и запахи джунглей — все это сливается воедино и рождает острое ощущение счастья. Сари берет меня за руку и, как всегда, когда нам где-нибудь хорошо, говорит:

— Построим себе домик, поселимся здесь…

— Останемся еще на один день, туан, — просит Легонг. — И завтра в ночь пойдем за буйволом.

— Нельзя, — говорю я. Зачем только он напомнил мне о завтрашнем дне?