Люди средневековья - [8]

Шрифт
Интервал

Но самым главным виновником «слепоты» римлян была их система образования. Аусоний и Сидоний и их друзья были высокообразованными людьми, а Галлия славилась своими школами. В этих заведениях учили грамматике и риторике, которые были необходимы для гражданской службы и для успеха в обществе. Однако трудно представить себе более оторванное от жизни образование, которое совершенно не воспитывало в людях качеств, помогавших бороться с возникшими трудностями. Изучение риторики, которая давно уже потеряла всякую связь с реальной жизнью, заставляло человека, обладавшего интеллектом, целиком сосредоточить свое внимание не на содержании, а на форме. Предметы, которые римляне изучали в школах, не имели никакой связи с тем, что происходило за стенами этих школ, и создавали у них роковую иллюзию, что завтра все будет точно таким же, как вчера, что условия жизни остались прежними, хотя они полностью изменились.

Итак, мы покидаем римлян. Они уходили… уходили… ушли! Ушли навсегда? Вероятно, нет. Прошли сотни лет, прежде чем варварский мир сумел создать общество, которое смогло сравниться с Римом или даже превзойти его в материальном богатстве, в искусстве, науке и культурном образе жизни. Мы не можем назвать точную дату окончательного избавления от варварства, не можем назвать и людей, которые представили бы развивающуюся цивилизацию столь же полно, как Аусоний или Григорий Турский представили цивилизацию угасающую — Данте, Шекспир, Коперник, Ньютон? Но многие века, быть может, целое тысячелетие миновало, прежде чем Западная Европа достигла тех высот, на которые поднялись эти люди. Целое тысячелетие она постепенно выбиралась из той пропасти, в которой она оказалась после гибели Римской империи. Подъем был не только медленным, но и неравномерным, ибо для установления социального строя, не похожего на римский, потребовалось всего несколько веков, а держался он целую тысячу лет. Тем не менее он обладал величием, которое способно возбудить наш интерес и даже вызвать восхищение наших потомков. В новой культуре и новом социальном строе многое из того, что наблюдали в своей жизни Аусоний, Сидоний и даже Фортунат, снова возвратилось к жизни, пусть и в форме, затрудняющей узнавание. В этом смысле они были не только эпигонами Рима, но и истинными предшественниками Средневековья.

Глава 2

КРЕСТЬЯНИН БОДО. Жизнь в поместье во времена Карла Великого

Три тонкие вещи, на которых держится весь мир: тонкая струйка молока, текущая из вымени в ведро; тонкий стебелек пшеницы в поле; тонкая нить в руках умелой женщины.

Три звука преумножения богатства: мычание коровы, требующей дойки; грохот кузнечного молота; шуршание земли, вздымаемой плугом.

Из «Ирландских Триад» (IX век)

Экономическая история, как нам известно, самая молодая ветвь исторической науки. До середины XIX века историки и широкая публика проявляли интерес в основном к политической и конституционной истории, к политическим событиям, войнам, династиям, а также к политическим институтам и их развитию. Поэтому историки освещали преимущественно жизнь правящих классов. «Восславим же знаменитых людей» — вот что было их девизом. Про «отцов, давших нам начало» они почему-то забывали. Их не занимала жизнь простых людей и деятельность огромных людских масс, составлявших тот скрытый фундамент политических и конституциональных сооружений, на который опирались прославляемые учеными великие люди. Изучать жизнь простых людей историки считали ниже своего достоинства. Карлайл, описывая эпоху Английской революции, сделал весьма примечательную запись: «Я хочу видеть не списки Красной книги, не придворные календари или парламентские журналы, а жизнь простого англичанина, его дела, мысли, страдания и радости. Грустно сознавать, что дело, называемое „историей“, и в наши просвещенные времена остается все тем же. Да зачитайте вы все исторические исследования до дыр, вы нигде не найдете ни малейшего намека на то, как жили люди и каков был их быт, не узнаете, интересовали ли их одни экономические вопросы или что-нибудь еще, сколько денег они получали за свой труд и что могли на них купить. К сожалению, вы нигде об этом не прочитаете… Исторические труды, переплетенные в золоченую кожу, дадут вам не больше информации, чем деревянные доски для триктрака».

Но голос Карлайла был гласом вопиющего в пустыне. Новая история, приход которой он подготовил, появилась в наши дни. Современная наука отличается от прежней живым интересом к человеку с улицы или (как чаще бывало в древние времена) человеку с мотыгой, на которого раньше не обращали никакого внимания. Сейчас историка интересуют не только войны и интриги правителей, но и социальная жизнь прошлого. Для современного писателя, к примеру, XIV век — уже не век Столетней войны, Черного принца и Эдуарда III, а эпоха медленного разложения крепостного права в Англии. Этот процесс, в долгосрочной перспективе, оказался гораздо более значимым, чем борьба английских королей за французские провинции. Мы по-прежнему воздаем хвалу выдающимся личностям, ибо плох тот историк, который не заметит кого-нибудь из великих, осветивших страницы истории своей славой или романтической жизнью, но мы прославляем их, признавая тот факт, что не только выдающиеся деятели, но и простые люди, имен которых мы никогда не узнаем, вся та неразличимая масса людей, покоящаяся теперь в забытых могилах, тоже творила историю. Наши отцы, давшие нам начало, наконец-то получат свою долю славы. Как выразился Эктон: «Крупный историк принимает сейчас пищу на кухне».


Рекомендуем почитать
О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Афинская олигархия

Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.


Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Прошлое Тавриды

"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.