Люди - [41]

Но здесь все представители одной какой-либо страны были одного цвета — даже Канаду и Соединённые Штаты представляли в ООН одни только светлокожие делегаты.

Более того: Понтер уже привык к тому, что разного рода советы в его мире либо состоят исключительно из представителей одного пола, либо включают ровно половину мужчин и половину женщин. Но здесь мужчины составляли где-то девяносто пять процентов делегатов, женщин было исчезающе мало. Возможно ли, думал Понтер, что существует какая-то иерархия среди «рас», как их называла Мэре, в которой светлокожим принадлежит верховная власть? Возможно ли также, что глексенские женщины имеют низший, чем мужчины, статус и лишь изредка пробиваются в высшие круги?

Ещё одной деталью, поразившей Понтера, стал непривычно молодой возраст здешних дипломатов. Некоторые из них даже были моложе, чем сам Понтер! Мэре как-то упомянула, что подкрашивает свои волосы, чтобы скрыть седину — этого Понтер вообще не мог понять: прятать седину — всё равно что прятать мудрость. Глексены мужского пола, как он заметил, красили волосы гораздо реже — вероятно, им чаще приходилось доказывать свою мудрость. Однако всё равно в среди собравшихся здесь людей седовласых было непривычно мало.

Подозрения Понтера немного улеглись, когда здешний высший чин, носящий загадочный титул «всеобщий писарь[31]», оказался темнокожим мужчиной более-менее, по меркам Понтера, подходящего для такого поста возраста. Элен Ганье шёпотом сообщила Понтеру, что этот человек недавно получил Нобелевскую премию мира, что бы это такое ни было.

Понтер сидел вместе с канадской делегацией. К сожалению, Мэре не пустили на места для делегаций, хотя она наверняка сидела где-то наверху, на местах для зрителей. Над трибуной Понтер заметил гигантскую версию бледно-голубого герба Объединённых Наций. Хотя умом Понтер осознавал, где находится, на уровне эмоций он всё ещё отказывался признавать, что этот странный мир имеет хоть какое-то отношение к его Земле. Но центр герба занимала карта Земли в полярной проекции, которая выглядела точно так же, как аналогичные карты, которые Понтер видел у себя дома. Карту окружали ветви какого-то растения. Понтер спросил у Элен, каково значение этих ветвей, и она объяснила, что это лавровые ветви, символ мира.

Башня Мира. Премия мира. Ветви мира. При всей их воинственности мир, похоже, занимает очень важное место в головах глексенов. Понтера также отметил, что их слово, обозначающее мир, даже короче слова, обозначающего войну.

После длинного приветственного слова «военачальника-писаря» наконец подошла очередь Туканы. Она поднялась и прошла к трибуне, в то время как глексены занимались тем, что у них называлось «аплодисментами». Тукана несла маленький ящичек из полированного дерева, который она поставила на трибуну.

Генеральный секретарь пожал ей руку и оставил центральное возвышение.

— Приветствую вас, народы Земли, — произнёс имплант Туканы, переводя её слова; Элен потребовалось некоторое время, чтобы донести до компаньона понятие «народов» — множественного числа слова, которое само по себе обозначает множество людей. — Я приветствую вас от имени Верховного Серого совета моего мира и от имени всего нашего народа.

Тукана продолжила, кивнув в сторону Понтера:

— Когда один из нас появился здесь впервые, это было результатом неожиданного стечения обстоятельств. В этот раз наш приход был заранее спланирован и с нетерпением ожидаем нашим народом. Мы намерены установить долгосрочные мирные связи с каждой из представленных здесь наций.

Некоторое время она продолжала в этом ключе, не говоря почти ничего существенного. Однако глексены, как заметил Понтер, ловили каждое её слово, хотя те, кто сидел ближе всего, украдкой разглядывали Понтера, по-видимому, заинтригованные его необычной внешностью.

— А теперь, — сказала Тукана, очевидно, переходя к сути дела, — я с удовольствием произведу первую торговую операцию между нашими двумя народами. — Она повернулась к темнокожему мужчине, стоявшему у края центрального возвышения. — Прошу вас…

«Военачальник-писарь» вернулся к трибуне, неся собственный маленький деревянный ящичек. Тукана открыла свой, только что доставленный с другой стороны.

— Этот ящик, — сказала Тукана, — содержит точную репродукцию черепа ископаемого экземпляра, чей аналог на этой Земле носит обозначение AL 288-1, представителя вида, названного вами Australopithecus afarensis, экземпляра, более известного как Люси, — Тукана проинструктировала компаньон произнести это имя с правильным звуком «и».

В зале зашептались. Значение происходящего Понтеру объяснили заранее. На обеих версиях Земли останки одной и той же самки австралопитека в результате эрозии оказались на поверхности в месте, которое глексены называли Хадар, Эфиопия, на этой Земле, и в соответствующей точке северо-западной Караканы в мире Понтера. Однако метеорологические явления в двух мирах не идентичны. На этой Земле, Земле Нью-Йорка, Торонто и Садбери, этот череп был сильно повреждён эрозией, когда Дональд Йохансон нашёл его в году, который глексены называют 1974-м. Но на Земле Туканы и Понтера скелет был обнаружен раньше, чем эрозия успела нанести ему значительный вред. Это был очень символичный подарок, тонко подчёркивающий факт того, что в обоих мирах существуют одни и те же залежи полезных ископаемых и окаменелости, и обмен информацией об их местоположении будет без сомнения выгоден обеим сторонам.