Люди Солнечной системы - [14]

— Вот мы здесь корячимся, а ради чего? — снова заговорил он. — Ради того, чтобы на Луну пришел очередной рачительный хозяин, воспользовался наработками, которые оплачены нашим потом и нашей кровью, и потихонечку жирел. А пилотяги будут доставлять на Землю грузы, геологи будут лазать по кручам. Неужели ради того, чтобы одним миллионерчиком стало больше?

— Сташек, не ломай голову. Тех, кто способен стать хозяйчиком, на Земле около семи процентов. Черт с ними, пусть жиреют, лишь бы обществу с этого польза была. Таких, как мы, способных на риск и добровольные лишения, на Земле насчитается процентов десять. А всем остальным на космос наплевать. Среди них многие позавидуют хозяйчикам, но, ты мне поверь, будет очень мало людей, способных позавидовать нам. Вот это уже страшно. Девяносто с лишним процентов статистов, которые думают о том, как прожить сегодняшний день весело и без мыслей. Девяносто процентов! На их фоне мне и хозяйчики кажутся более милыми созданиями. Ведь они тратят нервы, психуют, прикидывают, как им урвать кусок пожирней, это верно. Но они еще делятся этим куском с ближним своим, но так, чтобы и себе большая часть осталась, и этому ближнему не слишком обидно было. И потом… Возможно, ты ошибаешься. ООН постепенно усиливает свою роль в мировой экономике. Лунные месторождения в частные руки передаваться не будут, это я тебе точно говорю. За счет космоса ООН будет постепенно усиливать свои позиции. И это правильно, надо, чтобы мировое сообщество играло более важную роль, нежели национальные образования.

— И все-таки цвет человечества в космосе.

— А с этим кто же спорит? Хочется быть этим самым цветом, вон на Молибина посмотри, на Дзюбу — истинные розы.

Они остановились. Прямо перед ними чернел темной пастью небольшой по лунным меркам кратер. Сразу за кратером начинались отроги гор. В черных расщелинах что-то волшебно высверкивало. Мир казался черно-белым, совершенно лишенным полутонов. Дна не было видно, казалось, что в чашу кратера была налита китайская тушь. По мере удаления от дна медленно выплывали из тьмы стены, испещренные трещинами. Издалека они казались отвесными, но при ближайшем рассмотрении было видно, что по ним легко спуститься вниз.

Кратер рядом с горами был идеальным местом для установки автоматического сейсмографа.

— Пойду, — вздохнул в микрофон Пржелински. — Ты меня проконтролируй, Гурген, я быстро.

Подхватив свой груз, он начал ловко спускаться в кратер.

Изория смотрел, как он спускается. За спиной разливалось голубоватое зарево. Не стоило и гадать, Земля была у Изории за спиной. Голубовато-синий диск, подернутый дымкой облаков, которые на юге сливались в одно сплошное белое пятно.

Спустя полчаса он снова увидел скафандр Пржелински.

Поляк уверенно поднимался наверх. Сейсмограф был установлен на дне кратера у специальной стойки, которую они кропотливо монтировали всю прошедшую неделю.

Ловким прыжком сейсмолог преодолел последний десяток метров.

— Отлично, — сказал он. — Гурген, мы с тобой все нормативы бьем. На Земле такую же штуку устанавливали пять человек. И знаешь, они потратили почти рабочий день. И за все это нас кормят паршивой китайской тушенкой! С бобами, Гурген!

— Да хватит тебе, Сташек, — сказал Изория.

И в это время мир изменился.

Казалось, бархат, покрывающий дно кратера, вдруг расцвел миллионами небольших голубых цветов. Цветы росли на глазах, потом начали вытягиваться, свиваться в затейливо скрученные жгуты, которые, покачиваясь, устремились вверх, соединяясь и ассимилируясь друг с другом, и вскоре впадина кратера стала нежно-синей, синева эта густела на глазах, покрывалась белесой пленкой, а через некоторое время, на мгновение блеснув, все снова скрылось в стремительно набежавшей чернильно-беспросветной тьме.

— Бог мой, — выдохнул Пржелински. — Что это было, Гурген?

— Не знаю, — отозвался Изория. — Но я все успел отснять.

На шлеме скафандров размещались видеокамеры. Чтобы привести их в действие, достаточно было нажать на кнопку на пульте, размещенном на левом рукаве чуть выше запястья.

Изория успел это сделать, а Пржелински нет. Вот и сейчас геолог опередил товарища — он торопливо начал спускаться вниз.

— Ты куда?

— Надо взять образцы, — торопливо сказал Изория. — Что бы это ни было, оно оставило вполне вещественные следы.

Еще через час они огромными многометровыми скачками направлялись к базе. «Селена» ярко светилась, и это было удивительным и тревожным, обитатели базы иллюминацией не увлекались, особенно в последнее время, когда электроэнергию экономили даже в мелочах.

— Кажется, у нас неприятности, — сказал Изория.

Около куполов копошились неуклюжие фигурки в скафандрах. Изория включил общую связь и услышал голоса товарищей. Предчувствия никогда не обманывают, из торопливых реплик людей, занятых своим делом, он понял, что исчез Ван Келлен. «Ну вот, — подумал Изория. — Я же говорил, что одиночные вылазки чреваты неприятностями!

Куда его понесло, ведь когда мы выходили с базы, он собирался проверять свои расчеты?» Никакого торжества из-за того, что он оказался прав, Гурген не ощутил. Более того, он почувствовал вину. «Накаркал, батоно!» — с огорчением подумал Изория.