Люди со звезды Фери - [23]

Сперва мне даже хотелось спросить, прогулялись ли они уже с целью навестить могилу Реусса Первого, но неожиданно во мне возобладала злость.

— Трогай, — буркнул я.

Гускин посмотрел на меня с неудовольствием, но взялся за управление.

Наши предвидения оказались верными. За первым, заваленным каменными глыбами, оказался другой спуск, покрытый растительностью, до галлюцинаций напоминающей обычную, земную траву. Пологий спуск постепенно переходил в равнину.

Двадцатью минутами позже мы остановились на берегу реки. Она юркой змеей текла посреди плоского, каменного русла. Породы здесь имели чуть-чуть более темный цвет, тем те, из которых состоят долины альпийских рек.

Я молча нацепил скафандр, вызвал один из автоматов и, не забыв про излучатель, выскочил из машины. Прошел несколько шагов по выскакивающим из-под ног камням и остановился возле самой воды. Вытянул ногу и омокнул носок ботинка.

— Теплая? — тотчас же послышался голос Сеннисона.

Даже тут. Словно он только этого и ждал.

Привычная, самая обыкновенная вода. Ничем не напоминающая ртутеподобную жидкость, разлитую в океан. Чистая. Ясно видно каменистое, словно бы увеличенное дно.

На мгновение мне показалось, что из-под моей ноги промелькнула тень. Об удочках мы не позаботились.

Эта мысль пришла не во время. Параллели сами напрашивались.

Я отдернул ногу и осмотрелся.

В каком-нибудь полукилометре отсюда, на запад, река резко поворачивала, скрываясь за каменным порогом. Там замыкал долину мощный массив, отходящий от главной цепи гор. Ее противоположная сторона выходила, наверно, прямо на приморскую равнину. Русло реки сужались, с того места, где я стоял, были ясно видны поднимающиеся над камнями облака водяной пыли.

Там нам искать было нечего. Впрочем, это направление и так ничего не обещало. Обнаруженные зондами «белые пирамиды», которые не могли быть ничем другим, кроме как центрами цивилизации «наземных», лежали приблизительно на продолжении того же направления, которого мы до сих пор придерживались.

На востоке горы расступались. Река извивалась, огибая каменные горбы, еще примерно полтора километра, а потом вытекала на обширную, плоскую равнину, замкнутую виднеющимися на горизонте хребтами.

Выбора не было. Автомат взял образцы воды и горных пород, поместил в контейнер экземпляры весьма бедной флоры. Гускин не отказался от возможности сказать несколько теплых слов касательно уроков природы, я вернулся в свое кресло по правую руку от него, и мы тронулись.

— Нам лучше держаться поближе к горам, — заметил Гускин, когда летун, постоянно раскачиваясь на неровностях пересохшего берега реки, преодолел эти полтора километра, отделяющие нас от долины.

Я кивнул. Участок перед нами был ровным как стол. Даже «Технарь» не мог бы ожидать от существ, населяющих сушу, что они не обнаружат наше присутствие до тех пор, пока нам этого самим не захочется. Не было смысла маячить у них перед глазами. На этой равнине, лишенной даже местной, монументоподобной разновидности деревьев, мы были у них как на ладони.

Горы расступались на значительное расстояние. Если мы хотим втихомолку добраться до противоположного края, нам придется изрядно потрудиться.

Потрудимся. Все равно, больше нам делать нечего.

— Перед вами дорога, — раздался голос Сена, прежде чем мы успели проехать хотя бы двести метров.

Мы остановились.

— Вижу, — проворчал Гускин.

Ближайшее возвышение с левой стороны пересекал белый серпантин. Узенькая ленточка огибала вершину возвышенности, правильными скоками уходила вниз и скрывалась за небольшой, вертикальной скалой, замыкающей сторону. Дальше она появлялась снова, но уже значительно ниже. Не подлежало сомнению, что она спускается в долину, причем прямо перед нами.

— Едем? — спросил Гускин.

А что нам еще было делать? Если мы разыскиваем центры цивилизации повелителей суши, то ничего не приведет нас к ним быстрее и гарантированнее, чем их собственная магистраль. Об этом я ему и сказал.

— Знаю, — отрезал Гус.

Знаешь, так чего спрашиваешь. «Хорошо спросить, это важнее, чем толково ответить», пришла мне на ум одна из доморощенных сентенций «Технаря». Не напрасно Гус относился к числу его любимцев.

Мы поднялись на сколько-то метров выше и, карабкаясь по склону, ехали еще какое-то время, пока прямо перед нами не забелела идущая совсем рядом и в том же направлении полоса дороги.

Летун остановился.

— Вышли автоматы, — попросил Гус.

Пока автомат делал свое дело, я внимательно разглядывал поверхность. Мы приняли на веру, что имеем дело с дорогой, но на этот раз это не была беспочвенная вера. Ни о чем другом не могло быть и речи.

Матовая поверхность белой полосы была чистой, словно по ней только что прошлись мощные уборщики. Насколько доставал глаз — ни следа трещин, выбоин или каких-либо других повреждений. Ни малейшей неровности.

Дорога казалась просто наброшенной на грунт, без каких-либо следов фундамента или каких-нибудь подготовительных работ. В определенном месте трава переходила в бетон. Это только сказано — бетон. Не было канав, стоков, насыпи, которые видны вдоль старых земных шоссе, оставшихся от эпохи колесных коммуникаций. И все же, на фоне темных склонов, увенчанных мощными пиками, и открывающейся ниже обширной равнины, дорога эта выглядела привычно и дружелюбно. У нее был свой стиль.