Люди с далекого берега - [74]

В семье Куэйлов рыбаков не было. В молодости Дэн-старший выходил в море матросом на разных судах, но до тех пор, пока ему не перевалило за сорок. Тогда-то ему удалось найти постоянную работу на рыбозаводе и осесть на берегу. Вот почему ни один из его четырех сыновей не овладел ремеслом рыбака, которое обычно передается от отца к сыну.

У Эзры Роуза все было наоборот — шестьдесят лет ловил рыбу и обучил этому делу обоих своих сыновей, но они еще в юности уехали из поселка и так и не возвратились. Эзра знал, где водится рыба, и часто хвастал, что носом ее чует. Но ему давно уже шел восьмой десяток, и старик понимал, что одному ему рыбу не ловить — слишком он стар, надо, чтобы в лодке рядом был рыбак помоложе. Мне думается, что Эзра, как никто, вошел в положение безработного Чарли Куэйла, и вот Чарли, которому было уже за тридцать (по годам уж давно не ученик), перенял опыт у старого рыбака.

Каждый год, стоило Эзре нанести очередной слой сурика на свою лодку, они вдвоем почти ежедневно выходили в море. И впервые за много лет жизнь улыбнулась Чарли, он начал уверенней смотреть в будущее. Теперь можно сказать чиновнику соцстраха, что пособие по безработице не требуется.

Ближайшим другом Чарли был Оби Кендэл. Их жены Эффи и Бланш были сестрами, и они часто все вместе собирались то у одних, то у других на кухне. Пока женщины говорили о детях, мужчины обсуждали дела на рыбозаводе и мечтали, что настанет время, когда положение рабочих улучшится. В конце концов и Оби и Чарли пришли к выводу, что надо организовать профсоюз. Никто, кроме них, так четко не видел необходимость этого. Никто, кроме них двоих, не мог отважиться на такое.

Раз как-то вечером они нежданно-негаданно заявились к нам.

— Может, вы, сэр, нам поможете? — обратились они к Фарли. — Нам надо войти в контакт с каким-нибудь профсоюзом, чтобы кто-нибудь из них приехал сюда.

— Вот-вот, давно пора! — сказал Фарли. — Только так можно разорвать удавку, которую рыбозавод накинул на поселок. Да это же феодализм чистой воды, вот что! Значит, так: я мало что знаю о профсоюзах, но могу узнать. Если вы мне это доверите, я сделаю все, что в моих силах, — бесстрашно заключил он.

Наша дружба с Дрейками зашла в тупик неразрешимых противоречий. В последнее время мы редко общались, но совсем не встречаться в нашем замкнутом мирке было невозможно. Время от времени мы сталкивались то с Барбарой, то с Фримэном на дороге, в магазине, на почте или на заседаниях библиотечного совета. Мы постигали каноны социальной терпимости, известные каждому жителю Балины: надо уметь поддерживать отношения даже с теми, кто думает и поступает иначе.

С первым же пароходиком, идущим на запад, мы отправили письма с запросами в разные профсоюзы работников пищевой промышленности. В тот год пролив Кабота покрылся льдом, и иной раз парому, плавающему между Ньюфаундлендом и Новой Шотландией, требовалось несколько дней для одного рейса. Мешки с нашей почтой задерживались в Порт-Сидни по неделе. Помимо телеграфной и все еще ненадежной телефонной связи, другие наши контакты с остальным миром были прерваны.

Мы упорно ждали, и ответ пришел, но выяснилось, что ни один профсоюз не желал связываться с такой ничтожной малостью, как горстка рабочих рыбозавода в какой-то Балине на далеком Ньюфаундленде. Нам писали: нет смысла посылать сюда своего человека, чтоб организовать у нас профсоюз.

— Черт побери! — сказал расстроенный Фарли, повернувшись к Оби. — Надо же как-то заманить их сюда! Вы-то, ребята, сами, без посторонней помощи, организовать профсоюз не сможете.

— Им, в Канаде, плевать на нас, — подытожил Оби.

— Ну нет, так просто сдаваться нельзя. Времена меняются. Да и люди тоже, — ободряюще сказал Фарли.

— Ну вот, а я всю зиму старался, доказывал нашим, ведь у нас, знаете, иных убедить труднее, чем поймать макрель тресковым неводом, — сказал Чарли. — Есть тут хорошие парни, и они готовы действовать, если только найдется такой, кто войдет в рулевую рубку.

20

Когда в тот период мы встречались с Фримэном или Барбарой, единственное, что нам оставалось, — это поговорить об Айрис Финли и ее проблемах.

— Просто не понимаю, — сказала Барбара однажды вечером, когда мы с женщинами вызвались клеить кармашки на библиотечные книги. — Ей предлагают работу во многих местах. Пришел запрос из отдела здравоохранения индейцев Саскачевана, есть еще одно хорошее место в Манитобе. Ну и любая работа в Сент-Джонсе всегда к ее услугам, а она все никак ни на что не может решиться.

Миссис Стаклесс и миссис Ходдинотт слушали с молчаливым вниманием. В поселке все считали, что министерство здравоохранения «переводит» отсюда Айрис, но та ехать не хочет.

— Все, что можно, мы для нее сделали. Но она никак не хочет понять, что происходит, — продолжала с упреком Барбара. — Мы ей даже Куини разрешили взять с собой — ведь она так привязалась к собаке. Но и это не помогло.

Среди рабочих рыбозавода день ото дня зрело недовольство, но в поселке все же оказался оазис, который приносил все больше радости и удовлетворения, — библиотека. Появление новых книг, которые мы закупили и получили в дар, увеличило количество читателей. За один год посещаемость возросла втрое, а это означало, что втрое увеличилась и дотация из управления ньюфаундлендских библиотек. Большинство наших новых читателей были дети, и именно на них мы в первую очередь ориентировались. С большим скрипом мистер Парди позволил наконец проводить в библиотеке раз в месяц специальные библиотечные часы в пределах школьного расписания. Более того, сам мистер Парди взял у нас почитать несколько книг. А в больнице Айрис Финли выделила специальную полку под библиотечные книги, чтоб читали пациенты.