Люди с чистой совестью - [54]
Дверь распахнулась, и в избу, как всегда шумно и весело, вбежал Горкунов.
— Пошел Черемушкин в разведку…
На него зашикали сразу несколько человек. Горкунов в недоумении остановился.
Ковпак крепко потер лысину.
— От черт. Мысль перебил. Самое главное, самое главное сейчас… Щоб тебя черти взяли с твоей разведкой…
Но Руднев уже схватил идею Ковпака на лету. Он подошел к нему и сказал тихо:
— Не сердись, старик. Самое главное сейчас — есть ли радиосвязь с Цымбалом…
— Была связь все время, — подтвердила радистка.
— Значит, и совет мы ему дадим такой, как Сталин нас учит.
Когда, по нашим расчетам, роты должны были выйти на исходные позиции, я поздно задержался в штабе. Возвращаясь, я заметил фигуру человека в высокой черной шапке и кожухе. Это был Руднев. Он ходил взад и вперед, нервно потирая руки, и поглядывал на часы.
Вскоре к нам подошел Ковпак. Он умостился на бревне, как в седле. Закутался в шубу и поднял воротник.
— Передохни, комиссар. Больше не думай. Теперь, що б ни придумал, оно без пользы. Началась эта инерция… Растак ее в печинку… Взорвут мосты так взорвут. А не выйдет — так что, голову тебе свою на рельсу класть?..
Руднев молча ходил по утоптанному снегу, скрипевшему на морозе.
— Нет, Сидор Артемьевич, не в мостах здесь дело. Не взорвет его Цымбал — ведь я тебя знаю, — сам пойдешь! Для этого и эскадрон Усача в резерве держишь.
Ковпак хмыкнул и завозился на бревне:
— А ты що, не пойдешь, что ли?
— Пойду…
— И голову свою горячую в пекло сунешь…
— Не об моей голове тут речь… Ведь это испытание, экзамен всей нашей годичной работе. Взорвут мосты — это значит, есть у нас пять партизанских командиров, которые уж и без нас народ поведут.
Помолчали, прислушались.
— От мени Цымбал спокою не дает… Понял он нас как следует?
— Если правильно мы его вели целый год — значит понял, а не понял — пеняй на себя…
На юге раздался взрыв, приглушенный расстоянием и мягким ковром лесных массивов. В иную ночь мы, может быть, и не услышали бы его. Но ночь была ясная, безветренная, морозная. Скрипел под ногами снег, светящееся кольцо вокруг луны мерцало на фоне звезд.
Семен Васильевич остановился и замер, прислушиваясь, как будто он хотел услышать эхо еле слышного взрыва, и после паузы сказал:
— Молодец Матющенко!
Снова сделав несколько шагов, Руднев поднял руку. Казалось, мы не услышали, а лишь инстинктивно почувствовали, как где-то, севернее, дрогнула земля, передающая детонацию шестисот килограммов тола.
Руднев с удовольствием потер руки и хлопнул меня по плечу:
— Ну, учись, академик! Чистая работа! — сказал он, картавя от волнения больше обычного.
Через несколько минут прямо на западе, растворяясь в ярком свете луны, вспыхнуло зарево.
— Бережной, Бережной работает! — проговорил Руднев. — Но почему же взрывов нет? Что они там жгут, черти?!
Зарево подымалось вспышками, похожими на взрывы, их было много, но звук до нас не доходил.
Наконец грянул пятый взрыв.
— Цымбал! Цымбал! — крикнул Ковпак, сорвавшись с места. — А я що казав?.. Понял нас. Понял и выполнил. Не может того быть, щоб не помогло.
Мы еще долго ходили с Рудневым, прислушиваясь, что же принесет нам единственный связной в этой странной операции — тихий морозный воздух Полесья.
Это было в ночь с четвертого на пятое декабря 1942 года. В эту ночь за полторы тысячи километров к востоку от нас войска Красной Армии под Сталинградом завершали окружение армий Паулюса. А Сарнский крест — это была посильная помощь партизан Ковпака героической Красной Армии, отныне начавшей поворотный путь к великим победам.
На следующий день вернулись роты, и мы из их рапортов окончательно убедились в том, что дело удалось полностью. Черные щупальца железных дорог были обрублены со всех сторон, а одно — даже дважды. Ясно было, что жирный «паучок» надолго захиреет.
От бойцов роты Цымбала и от него самого мы узнали детали выполнения совета, который ему дало командование в критический момент. Рота Цымбала вела бой. Вдоль дороги, по которой двигался обоз роты, засели немецкие цепи. Цымбал залег с резервным взводом на опушке лесной вырубки.
Раненый связной стонал от боли, зубами стягивая узелок на забинтованной руке.
— Товарищ командир, не пробьемся. На делянке их — как саранча. Из рубленого леса брустверы выложили и секуть… секуть из пулеметов. Патронов у него до черта… Не пробьемся… Надо в обход, товарищ командир… искать хода надо…
Цымбал глянул на часы.
— Поздно. Не успеем к сроку, — он взглянул на планшет с картой. — Нет! Пойдем на штурм, как только стемнеет!
Пуля срезала над ним ветку. Он поднял ее, посмотрел и задумался.
Раненый партизан сел на землю и прислонился к сосне.
Цымбал думал горько: «Нет, видно, еще не гожусь я в командиры. Мое дело — вперед! Ура! А там, сзади, сидит дед Ковпак и комиссар Семен Васильевич и маракуют насчет моей жизни. Где мне наступать, а где отступать… А тут голова кругом идет. Эх, видно, нет у меня той командирской смекалки…» Он сочувственно поглядел на раненого связного и сказал громко, с досадой:
— А тут еще от командиров нет никаких приказов. Третий раз запрашиваю…
Раненый связной при последних словах Цымбала порылся за пазухой и протянул комбату листок с радиограммой. Как бы оправдываясь, добавил:
Новая книга Героя Советского Союза П. П. Вершигоры — «Рейд на Сан и Вислу» является как бы продолжением его широко известного произведения «Люди с чистой совестью». После знаменитого Карпатского рейда партизанское соединение легендарного Ковпака, теперь уже под командованием бывшего заместителя командира разведки Вершигоры, совершает еще один глубокий рейд по тылам врага с выходом в Польшу. Описанию этого смелого броска партизан к самой Висле и посвящена настоящая книга. В ней читатель снова встретится с уже знакомыми ему персонажами.
Действие романа Петра Вершигоры «Дом родной» развертывается в первый послевоенный год, когда наша страна вновь встала на путь мирного строительства. Особенно тяжелое положение сложилось в областях и районах, переживших фашистскую оккупацию. О людях такого района и рассказывает автор.Решение существенных хозяйственных вопросов во многих случаях требовало отступления от старых, довоенных порядков. На этой почве и возникает конфликт между основными действующими лицами романа: секретарем райкома партии боевым партизаном Швыдченко, заместителем райвоенкома Зуевым, понимающими интересы и нужды людей, с одной стороны, и председателем райисполкома Сазоновым, опирающимся только на букву инструкции и озабоченным лишь своей карьерой, — с другой.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.