Люди рая - [45]

Дело в том, что в течение последних десятилетий на островах Меланезии, куда входят и Новые Гебриды, не прекращаются вспышки своеобразных религиозных по форме движений. То там, то здесь объявляются прорицатели и пророки, провозглашающие скорый конец мира. Вслед за тем, вещают они, вернутся предки, или снизойдет божество, или появится какая-либо иная освободительная сила, неся с собой все, чего только желают люди, а белые колонизаторы погибнут или будут изгнаны. И тогда наступит царство вечного блаженства и изобилия.

Следуя указаниям прорицателей, люди готовят себя ко дню конца мира. Они создают культовые организации, члены которых выполняют сложные обряды и соблюдают множество запретов, они сооружают склады, пристани, аэродромы, нужные якобы для получения ожидаемых товаров, они отказываются платить налоги и выполнять распоряжения колониальной администрации. Нередко островитяне забрасывают свои огороды, истребляют домашних животных (собак и свиней), съедают на пиршествах все запасы пищи и выбрасывают деньги — все это в предвкушении грядущего изобилия кажется им уже ненужным.

Чтобы понять причины, вызвавшие к жизни эти странные религиозные движения, следует оглянуться немного назад. Бесчисленны преступления против человечности, совершенные и совершаемые колонизаторами на островах Меланезии. Насильственное отторжение земли, бессовестный грабеж под видом товарообмена, неограниченная эксплуатация на горных разработках и плети плантаторов, проповедь христианского смирения в миссиях, алкоголь и венерические болезни, тюрьмы и виселицы — вот далеко не полный перечень «даров» колониализма. Нс особенно пострадали островитяне Новых Гебридов от работорговли, бурно процветавшей здесь в конце XIX — начале XX века. Под видом вербовки рабочих на плантации Австралии, Новой Каледонии, Самоа, Фиджи белые работорговцы вывезли с Новых Гебридов силой или обманом десятки тысяч островитян. Лишь немногим из них удалось вернуться на родину, остальные погибли. В результате Новые Гебриды катастрофически обезлюдели. Численность коренных жителей по сей день не достигла и половины того, что было здесь сто лет тому назад, перед началом работорговли.

Нужно ли удивляться, что новогебридцы брались за оружие всюду, где только у них доставало решимости. Но слишком уж неравными были силы, и все попытки восстаний были потоплены в крови. К тому же островитяне были разобщены. На Новых Гебридах каждая деревня представляла замкнутый, обособленный мирок, мало связанный с соседними деревнями, а то и прямо с ними враждующий. Часто были различны даже языки соседних деревень.

Однако вторжение в Меланезию и включение ее в систему мирового капиталистического рынка вызвали к жизни совершенно новые, непредвиденные явления. Труд по контракту на плантациях, на горных разработках, в портах, в полиции надолго вырывал островитян из узких границ деревенской общины, сталкивал их лицом к лицу с техникой и отношениями капиталистического мира, неизмеримо расширял их горизонт и рано или поздно приводил их к выводу, что у всех островитян независимо от языка или места происхождения существуют общие интересы.

С другой стороны, подвергаясь сильному влиянию миссионеров, островитяне в конце концов убеждались в том, что их духовные отцы отнюдь не всегда и не везде поступают в духе своего учения, и что это относится также к колонизаторам недуховного звания. В то же время в глазах островитян религиозное, то есть духовное могущество миссионеров и материальные богатства пришельце: были неразрывно связаны между собой. Ничего не зная о труде, который создает бесчисленные богатства белых, островитяне пришли к мысли о сверхъестественном происхождении этих богатств.

Отсюда вполне естественно возникло стремление островитян овладеть материальным могуществом белых с помощью религиозно-мистических обрядов, напоминающих с точки зрения аборигенов непонятные и значит мистические действия колонизаторов. Характерно при этом, что руководителями движений, подобных движению Джона Фрума, становятся по большей части бывшие служащие местной администрации или отбывшие срок контракта рабочие, или же демобилизованные из армии, то есть люди, которые в наибольшей степени освободились от племенной ограниченности своих односельчан.

Несмотря на весь религиозно-мистический груз таких учений, в них есть один очень важный прогрессивный момент. Эти учения, как правило, выходят за узкие границы деревни и племени. Подобные культы объединяют жителей разных деревень, представителей разных племен, разных островов, иногда охватывая значительные районы. Такие движения постепенно вырабатывают элементы нового, надплеменного единства коренных жителей, создавая у них новые общие интересы. Вот почему колониальные власти и миссионеры так панически боятся вспышек этих движений и, не колеблясь, прибегают к массовым репрессиям.

Симптоматично, что со временем культы этого рода обнаруживают хорошо прослеживаемую тенденцию к отбрасыванию элементов мистики, религии и массовой истерии. Приверженцы этих культов сплачиваются постепенно в группы или организации, имеющие вполне рациональные программы борьбы за политические, социальные и экономические права коренного населения, а руководители культов нередко становятся первыми лидерами разгорающегося национально-освободительного движения.