Люди ратного подвига - [7]

— Товарищи! Лысюк, Клименко и Подгайный честно выполнили свой долг. Они пали в бою, с оружием в руках, презирая смерть, во имя великой цели, во имя победы. Двое из них были коммунистами и, Как подобает коммунистам, дрались впереди, показывая пример мужества и бесстрашия.

Отомстим за наших товарищей и умножим боевыми делами славу могучей советской артиллерии! Вперед к победе, артиллеристы!

…К вечеру батарея лейтенанта Молчанова вела бои на восточной окраине Берлина.

* * *

Недавно Глеб Михайлович Молчанов сдал последние государственные экзамены и получил диплом с отличием.

Командование удовлетворило его желание и послало в один из округов на должность командира артиллерийского дивизиона.

На плацдарме

«В боях за гронский плацдарм танкисты показали исключительную стойкость и высокое воинское мастерство, умение бить врага меньшими силами».

Из боевой истории Н-ской гвардейской танковой части.

омандир танкового взвода лейтенант Депутатов получил задачу прикрыть дорогу к переправе через реку Грон. Взводу в составе трех машин— командирами на двух из них были старые боевые дружки лейтенанты Борисов и Тулупов — было придано два отделения автоматчиков. И все. Депутатов понимал, что это совсем немного, но понимал он также и другое — больше не дадут, потому что главный удар гитлеровцы, намеревавшиеся сбросить наши войска с плацдарма, подготовленного для наступления на Вену, должны были наносить не здесь, где приказано обороняться ему — Депутатову, а значительно левее. Поэтому, скрепя сердце, он примирился с неизбежным и всю свою энергию вложил в оборудование основных и запасных позиций, стараясь их сделать неприступными. Пришлось здорово поработать! Было начало февраля 1945 года, стояли сильные морозы, и глубоко промерзшая земля трудно поддавалась. Работали и днем и ночью, не покладая рук. Значительно помогла и находчивость командира. На окраине населенного пункта Салдины, где расположились танкисты, оказалось много здоровенных валунов, наполовину ушедших в землю. Их опутывали тросом, а затем механик-водитель садился в машину и, включив низшую передачу, плавно трогал с места. Образовавшийся котлован дооборудовался вручную. К утру второго дня все было готово, и командир взвода, обходя позиции, придирчиво осматривал их, давая дополнительные указания: подправить бруствер, углубить окоп, улучшить маскировку.

Он тщательно осмотрел каждую позицию со всех сторон, и особенно с фронта. Остался доволен: даже с близкой дистанции трудно было отличить от окружающей местности чуть приподнимавшиеся над окопами, выкрашенные в белый цвет орудийные стволы и башни.

По окраине населенного пункта проходило шоссе на переправу. На этом участке, который он считал наиболее ответственным, Депутатов расположил свою машину. Левее, в сотне метров, у большого каменного дома, занял позицию танк лейтенанта Борисова. И еще левее, уступом назад, стоял Тулупов. От него до командирского танка было метров четыреста. Впереди каждого танка, сменяясь через каждые два часа, несли дозоры автоматчики. Маленький подвижной Депутатов ловко вспрыгивал на броню танка и мгновенно исчезал в люке. Такому хорошо быть танкистом — в боевом отделении не тесно. Он проверил обзор из каждой машины, наметил ориентиры, определил до них дистанции, дал указание составить танко-огневые карточки. Его карие глаза зорко схватывали каждую деталь впереди: неглубокое русло замерзшего ручья, запушенный снегом кустарник, неубранный стог сена с большой, как у гриба, белой шапкой и, наконец, дальнюю рощу, может быть скрывавшую в себе невидимого противника.

Осмотрев последнюю левофланговую машину лейтенанта Тулупова, Депутатов легко спрыгнул с брони и, тщательно вытирая ветошью посиневшие от холода руки, сказал:

— Для обогрева людей оборудуй подвал. В машине постоянно имей наблюдателя, — и, собираясь уходить, добавил: — Так смотри же, Тулупов, без моей команды огня не открывать! Если пойдут на нас, — он кивнул головой на стоявшего рядом, глубоко засунувшего в карманы кожуха длинные руки Борисова, — ты у меня будешь в резерве, понял? — Тулупов согласно кивнул головой. Депутатов выдохнул морозное облачко и, пожав лейтенанту руку, уже на ходу бросил: — В случае, откажет радио, посылай связного, — и быстро зашатал прочь.

* * *

Прошел день, другой. На фронте стояла та подозрительная, настораживающая тишина, за которой чувствовались назревающие большие события. И они начались. Взвод лейтенанта Депутатова узнал об этом по отдаленному грому артиллерийской канонады, послышавшейся на третий день рано утром где-то слева. Она не умолкала целый день. Вечером, когда стемнело, небо в том районе, откуда шло приглушенное расстоянием глухое уханье орудий, озарилось вспышками.

О начавшемся наступлении вскоре доложил и радист-пулеметчик Депутатова Терентьев, рослый, лет сорока сержант с черными чапаевскими. усами на округлом лице. Он принял радиограмму командира бригады.

— Приказал усилить наблюдение, быть готовыми, — скособочив голову, чтобы не упереться в потолок, не отрывая взгляд острых темных глаз от лица командира, докладывал Терентьев. Слова выходили из его широкой груди, распиравшей ватник, словно из бочки.