Люди Радуги - [6]

Зеленый

Его звали Номин (ལལལལལལལ перевод с тибетского Изумруд) и сколько он себя помнил жил в монастыре Ганден. Обычному человеку, ощутившему на себе жизнь монаха, покажется, что она сурова, скучна и утомительна. Но для того, кто не знает другого, этот путь будет единственным и главным. Тем не менее, Номин получал истинное удовольствие от многочисленных медитаций, укрепляющих дух и тренировок вперемешку с обычной сельской работой, закалявших тело. Иногда ему было дозволено, как Говорящему с Природой, уходить в окрестные горы для единения с миром. Такие периоды давали Номину ощущение сопричастности к чему-то великому. Целыми неделями он бродил по крутым спускам и извилистым тропинкам, омывал своё тело в кристально-прозрачных горных ручьях и внимал. Внимал тому, что шептал ему окружающий мир. Это трудно было назвать какими-то конкретными словами, скорее это были образы. Несущие свою неповторимую и бесконечно глубокую мысль. Часто он прижимался всем телом к какому-нибудь дереву и буквально проникал в него, становясь единым целым. Он не ощущал потребности в общении, так весь мир был его собеседником. Ему не нужны были пища и кров, ведь небо было его крышей, а трава постелью, а насыщение приходило, когда вокруг него дышала сама Жизнь. Он не знал, что такое счастье, но был счастлив. И все, что окружало, было неделимой частью его самого. Конечно, иногда Номин понимал, что он всего лишь человек, но это знание зиждилось где-то на задворках его сознания, оставляя место главному потоку. В котором он был миром, а мир был им. Иногда проявления этого ощущения пробивались в реальность и тогда Номин мог заставить ветви высокого дерева склониться перед ним, а неспелые ягоды созреть за пару секунд. Но чаще он просто любовался хитросплетением тонких связей, что создала Природа для Жизни. Не задумываясь о течении времени, он считал только закаты и восходы. Так проходили месяца, пока ему не нужно было возвращаться в храм, чтобы поделиться частичкой своих знаний с другими монахами. Настоятель монастыря Трипа очень часто лично общался с Номином, что было неслыханной почестью. И только он знал тайну Изумруда. С малых лет, присматривая за Номином, настоятель помогал тому учиться управлять своим даром. И использовать его во благо людей. Поначалу самым сложным было понять, в чем суть странного умения Изумруда. Но спустя какое-то время Трип осознал, что мальчик может видоизменять любую растительную материю зеленого цвета. Так началось становление Говорящего с Природой. Каждый день по несколько часов под присмотром настоятеля он учился владеть своими способностями. Начиная от простого, поднять в воздух травинку, заканчивая сложнейшими заданиями на координацию и сообразительность. Границами умения были только другие цвета. Все же что было зеленым в той или иной степени подчинялось силе его разума полностью. Используя свой дар умерено и аккуратно, Номину удалось сохранить его в тайне столь долгий срок. И сейчас, находясь в позе лотоса и погружаясь в медитацию, в его разуме словно водопад неслись хороводы мыслей, закручиваясь в водовороты идей. Постепенно отходя от своего мирского я, Номин устанавливал связь с окружающим миром. Возможно, это и было тем состоянием просветления, что столько часто упоминался в старинных буддистских трактатах. Но он редко задумывался над такими мелочами, главным для него было единение и желание познания.

— Номин, брат мой, откликнись! — услышал он зов словно бы откуда-то издалека.

Поначалу, приняв это за досадную помеху его медитации, Изумруд просто отсек этот голос. Но настойчивый зов повторялся вновь и вновь. Наконец поняв, что от него просто так не отстанут, Номин, открыв глаза и буквально вынырнув из пучин своего разума, увидел помеху. Перед ним стоял Хайли, младший брат. Вот только что он от него хотел. Немного раздраженный столь бесцеремонным отрыванием от медитации Номин тем не менее вежливо поинтересовался, что от него хочет Хайли.

— Прощения прошу, что отвлек тебя от духовного просвещения, но настоятель хочет видеть тебя. И желает, чтобы ты явился как можно скорее, — смиренно ответил Хайли.

Видимо случилось что-то из ряда вон выходящее, раз настоятель Трипа пришел не сам, а послал мальчишку. Поднявшись на ноги и немного размяв затекшие члены, Номин направился вслед за Хайли. Уже входя в покой настоятеля, он ощутил странную напряженность в воздухе. Словно токи энергии ци попали в непонятный водоворот. У порога его встретил напряженный взгляд Трипа.

— Приветствую тебя, Говорящий с Природой. Не буду долго ходить вокруг и перейду сразу к делу. Монастырю нужна твоя помощь, — начал он непривычно официальным тоном.

Движением руки, отослав Хайли, он оставил нас одних. Затем, присев на небольшой топчан в углу комнаты, пригласил сесть рядом с ним.

— Сейчас тебе придется много услышать того, что тебе покажется глупостью и нелепостью. Но не спеши удивляться или прерывать меня. Будь смиренен и дослушай до конца, — после этих слов настоятель глубоко вздохнул и, словно бы собираясь с мыслями, потер виски.

Это поведение было очень на него не похоже. Случилось что-то действительно опасное, раз Трипа себя так вел. И сейчас от меня требуется, прежде всего, поддержать старого друга и учителя. Поэтому я молчал, лишь посылая волны спокойствия и поддержки в его ауру. Спустя какое-то время настоятель поднял глаза на Номина и начал свой рассказ.