Люди Приземелья - [29]

Как и всегда, он задержал дыхание, потом с шумом выдохнул воздух. На сей раз выход прошел совсем гладко, и это неожиданно вселило в Кедрина бодрость, какой он и не ожидал. Вдруг ему открылась вся конкретность окружающего мира. Кедрин удивился тому, как велик этот мир и как не похож он на Землю. Планета была видна вся, и она заслоняла лишь небольшую часть Вселенной.

На этот раз Кедрину было разрешено самостоятельно проследовать в тот куб пространства, который назывался «рабочим пространством» и в котором монтировались корабли.

Именно тут спешно достраивался пузатый планетолет – один из многочисленного семейства средств передвижения в космосе, который монтажники даже не называли кораблем: настолько он был не похож на это стройное слово. Для небольших скоростей планетолетов такая форма была выгодна; но тот, кто думает, что обводы корабля не играют роли в космическом пространстве, пусть-ка сам попробует пройти на таком пузыре сквозь рой частиц хотя бы средней плотности.

Сейчас достраивающийся шар висел в пустоте и вместе со спутником и со всем остальным, что находилось в прилегающем к спутнику пространстве, образовывал единую систему. Она медленно обращалась вокруг общего центра тяжести, который, в свою очередь, исправно обходил вокруг Земли. Кедрин смотрел и представлял. Нет, здесь, возможно, было даже интересно – когда работали автоматы и оставалось лишь сидеть в спутнике, наблюдать за экраном и приборами и думать, хотя бы о том, какие надо создать новые автоматы. Но теперь автоматов не было, а к работе приступили сами монтажники.

Они сновали вокруг шара во всех трех измерениях – «бронированные муравьи», как подумалось Кедрину. Они что-то тащили, устанавливали, варили, стремительно пролетали или медленно обращались вокруг планетолета по каким-то своим орбитам. Но чем больше Кедрин смотрел на них, тем менее подходящим казалось ему сравнение с муравьями. Точность орбит подсказывала другое: это были люди-планеты, чьи пути пролегали в мироздании на равных правах с бесконечной спиралью Земли, трассой Солнца, дорогой Галактики. Тем же законам Кеплера подчинялись они, плюс еще одному – закону человеческой воли, которая позволяла им менять свои орбиты, а когда-нибудь, возможно, позволит менять и орбиты планет.

Сам-то ты вовсе не претендуешь на такую планетную судьбу. Но приходится и тебе стараться не отстать от них. А монтажники и не думали о судьбе. Они работали вручную – совсем так же, как работали некогда люди на Земле, если чего-то не хватало этой аналогии, то свиста или песни, потому что люди на Земле любили петь или насвистывать за работой, а скваммеры молчали – во всяком случае, пока ты не настраивался на их частоту.

Молчал и Кедрин; пока ему нужна была лишь общая волна. Ему предложили облететь планетолет со всех сторон, чтобы не торопясь рассмотреть это сооружение и наметить самые выгодные трассы, по которым придется переправлять детали. Выполнить задачу оказалось не так-то просто – скваммер был велик, а мир – мал, но в конце концов он все-таки облетел корабль. Кое-где не хватало здоровенных кусков обшивки и, наверное, еще много чего. Хотя, как разъяснили Кедрину, внутри все было на месте: корабли в пространстве начинали монтировать изнутри, механизмы постепенно обрастали разными помещениями и оболочкой.

Потом понадобилось перегнать на другое место одну из массивных деталей. Кедрин выжал педаль стартера с такой силой, как будто давил каблуком змею, потому что это была его первая попытка сдвинуть деталь. Скорость возросла неожиданно быстро. Ему кричали: «Стой!» Он забыл, как тормозят, и вместо этого еще прибавил ходу.

Стало ясно, что плохо придется монтажнику, который в этот миг медленно летел перед Кедриным в том же направлении. Вокруг скваммера были захлестнуты тросы от какой-то сложной и громоздкой детали, которую монтажник толкал перед собой, неся в четырех руках еще какие-то штуки поменьше. Кедринская деталь – гамма-отражатель – уже хищно нацеливалась острым углом между лопаток скваммера, чуть повыше дверцы. Стало до ужаса ясно, что в точку встречи деталь и передний монтажник придут одновременно.

Затем Кедрин почувствовал удар, в глазах зажглись звезды. Кто-то сидел на его вытянутых, все еще сжимающих край отражателя руках, ухитрившись на полном ходу протиснуться между деталью и Кедриным, Металлический живот упирался в фонарь кедринского скваммера. Удар был силен, но скваммеры выдержали и люди тоже.

Кедрин не мог удержать детали, но ее скорость была уже сбита. Она прошла точку встречи через две секунды после перегруженного монтажника, и за нею устремился кто-то из находившихся поблизости. Кедрин тяжело дышал.

– Надо ровнее, – невозмутимо произнес стеклянный голос Холодовского.

– Да, – послышался голос Гура. – Погибнуть с гамма-отражателем между лопатками – в этом, конечно, что-то есть, это даже величественно. Но я скромен и не тороплюсь. Спасибо, Слава.

– Не за что, – ответил Холодовский.

Отцепляясь от Кедрина, он неуклюже похлопал виновника происшествия по косому плечу скваммера.

– Спокойней, – повторил он. – Скорости нужны, особенно сейчас. Скоростью мы уже выиграли для тех, у Транса, день жизни. Но прежде всего – уверенность!