Люди Приземелья - [27]

Может быть, это было бы лучше? Нет… И не надо беспокоиться из-за воспоминаний. Настоящее – вот оно, рядом. Его можно ощутить рукой, всем телом…

Она улыбнулась, благодаря настоящее. Ее улыбка не ускользнула от Велигая, хотя смысла ее он, разумеется, не понял; да и много ли таких мужчин, которые понимали бы хоть в одном случае из десяти точный смысл улыбки женщины – даже самой близкой?

– Нет, серьезно, – сказал он. – Схема крайне проста, но что я в тупике – это, к сожалению, факт.

Он взглянул на часы.

– Я побуду у тебя еще. Можно?

Она дала ему понять, что об этом не стоило спрашивать. Даже если бы она этого не хотела, даже в таком невероятном случае – все равно она бы заставила его остаться. Здесь он был словно наедине с самим собой, а только так можно спокойно думать.

– Схема, – сказал Велигай. – Схема, схема… Погрузившись в размышления, он часто машинально повторял вслух какое-нибудь слово. – Что же, все просто: корабль идет на орбиту Трансцербера; выполняет несложный маневр; забирает Лобова с людьми; возвращается на Землю. – Он усмехнулся. – Цветы и объятия.

Она дотронулась до его лба. Он моргнул.

– Ну да. Нужна малость: корабль.

– Не всякий, – сказала она.

– Да. Из четырех имеющихся категорий…

Она знала, что это за категории. Маленькие приземельские корабли с радиусом действия не дальше Луны; шарообразные планетолеты – «пузыри» – с ионными двигателями, дешевые и неприхотливые, но тихоходные, не забиравшиеся дальше Марса; специальные корабли с диагравионными двигателями, небольшие и быстроходные транссистемники, предназначенные для разведки и научных экспедиций (к таким, принадлежал и «Гончий пес»); и, наконец, звездолеты – «длинные корабли», по терминологии монтажников, по размерам, мощности и степени сложности похожие на корабли трех предыдущих категорий так же, как орган похож на аккордеон или губную гармошку.

– …Из четырех имеющихся категорий речь может идти о двух последних: о транссистемниках и длинных. Согласна?

Она серьезно кивнула. Наверное, вопрос о ее согласии был нужен Велигаю для сохранения ритма мышления, но и это было не так уж мало.

– Самое простое, – сказала Ирэн, – послать транссистемный. «Стрелец» сейчас в районе Пояса астероидов.

– Земля чуть было так не решила, – сказал Велигай. – Пришлось битый час их отговаривать.

– Почему?

– По двум причинам. Первая: «Стрелец» идти к ним не может. Арифметика: их там восемь, нормальный экипаж транссистемного – пятеро, в сумме тринадцать. Без специальной переделки больше десяти человек транссистемный ни в коем случае забрать не сможет.

– Но если потесниться…

– Тогда и будет десять. Дело ведь не в площади. Дело, во-первых, в мощности дыхательных, регенерационных, экоциклических систем и, во-вторых, – в количестве охранительных устройств. Только они позволяют людям выносить те перегрузки, которые и делают транссистемник скоростным кораблем. Поняла, звездочка?

Он умолк, положив ладонь на ее волосы, медленно перебирая их.

– Говори, – сказала она.

– Это была арифметика: пока «Стрелец» свернет базу на Поясе астероидов, пока придет сюда, пока его переделают и, наконец, пока он после всего этого до них доберется – пройдет уйма времени. Можно не успеть.

– Ну, – она подняла голову, – мы бы постарались сделать все побыстрее.

– Так мне сказали и на Земле. Но тут в действие вступила алгебра.

Он помолчал.

– Дело в том, что «Стрелец» – двойник «Пса». Брат-близнец.

– Я помню, как их строили.

– Ну, конечно. Причины аварии «Пса» нам неизвестны. Судя по донесениям Лобова, ничего подозрительного, никаких ненормальностей не было до самой последней секунды.

– Так что, если послать однотипный корабль…

– В этом вся суть. Если авария по необъяснимой причине произошла с «Гончим», где гарантия, что то же самое не случится и с другим таким же кораблем?

– Да, – сказала она. – Правда…

– Несложно, а? Но убедить в этом остальных было трудно. Кое-кто возражал очень крепко. Меркулин, например, Директор… Да ты ведь знаешь.

– Знала когда-то, – подтвердила Ирэн.

– Он мыслит по такой канве: авария не может быть закономерностью. «Пес» – первоклассный корабль, обладающий защитой от всех и всяких случайностей, не говоря уже о закономерностях. Он полагает, что причина аварии – в нарушении людьми каких-нибудь норм поведения. И приходит к выводу, что в космическом полете присутствие людей – не только ненужный, но прямо-таки вредный фактор. Они, мол, создают условия, осложняющие нормальную деятельность автоматов. А за автоматы он ручается. Там ведь было кое-что из их продукции. Основное, правда, делали мы сами.

– Честь мундира?

– Нет, в этом отношении Меркулин объективен, он серьезный человек. Просто таково его кредо. Я бы его изложил так: автомат устроен проще человека, следовательно, легче регулируется и реже портится. Он, правда, формулирует иначе, но смысл таков. А человек – существо слабое, а с другой стороны – много поработавшее. Пусть командует отсюда.

– Но ты с ним справился? – Ирэн провела ладонью по щеке Велигая.

– Я тоже старался быть объективным. – Что-то похожее на улыбку спряталось в уголках его губ. – Сказал, что Меркулин, быть может, прав процентов на девяносто пять.