Люди особого склада - [49]

— «В последний час. Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах к Москве».

Он с особым ударением выговаривал каждое слово.

— «…6 декабря 1941 года, — продолжал он читать, — войска нашего Западного фронта, измотав противника в предыдущих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начавшегося наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отступают, бросая технику, вооружение и неся огромные потери.

…После перехода в наступление, с 6 по 10 декабря, частями наших войск занято и освобождено от немцев свыше 400 населенных пунктов».

Пересчитав трофеи, Сакевич передохнул, обвел нас торжествующим взглядом и с чувством прочел заключительную часть сообщения.

— «…Германское информационное бюро писало в начале декабря: «…Германские круги заявляют, что германское наступление на столицу большевиков продвинулось так далеко, что уже можно разглядеть внутреннюю часть города Москвы в хороший бинокль».

Сакевич остановился и, улыбнувшись, добавил:

— Не видать им Москвы как своих ушей. — И продолжал: — «Теперь уже не может быть сомнения, что этот хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явно потерпели поражение.

Немцы жалуются на зиму и утверждают, что зима помешала им осуществить план занятия Москвы. Но, во-первых, настоящей зимы еще нет у нас под Москвой, так как морозы достигают у нас не более 3–5 градусов. Во-вторых, жалобы на зиму означают, что немцы не позаботились обеспечить свою армию теплым обмундированием, хотя они на весь свет прокричали, что они давно уже готовы к зимней кампании. А не обеспечили они свою армию зимним обмундированием потому, что надеялись закончить войну до наступления зимы. Надежды немцев, как мы видим, не оправдались. Здесь был допущен немцами серьезный и безусловный просчет. Но просчет в немецких планах никак уже нельзя объяснить зимними условиями кампании. Не зима здесь виновата, а органический дефект работы германского командования в области планирования войны.

Совинформбюро».

Дочитав сообщение, Сакевич положил тетрадь на стол. Мы все по очереди еще раз сами прочитали сообщение, а затем развернули карту. Освобожденные нашими войсками города любовно обвели красным карандашом. Взволнованно, с огромной радостью думали о счастье советских людей, которые теперь празднуют свое освобождение от оккупантов. Вместе с этими людьми мы боремся единым фронтом!

Безмерна наша радость! Она вдохновляла и окрыляла нас, звала к победе. Теперь в Белоруссии, в глубоком тылу врага, еще шире развернется беспощадная борьба с оккупантами и весь народ возьмется за оружие.

К утру была выпущена листовка о победе под Москвой и разослана во все районы Минской, Полесской и частично Могилевской областей.

Историческое сообщение Совинформбюро было принято по радио в каждом отряде нашего партизанского соединения. Его также размножили и распространили. Через день-два все население знало о великой победе наших войск под Москвой. Тысячи мужчин и женщин из деревень и городов пришли после этого в партизанские отряды. Обозы с зерном и продовольствием почти беспрерывно прибывали на наши базы.

* * *

Необходимость непосредственной связи с Москвой с каждым днем ощущалась все более остро. Мы ежедневно слушали нашу столицу, принимали сообщения с фронтов. Это поддерживало и вдохновляло, но Москва еще не все слышала о нас. Связь с ЦК КП(б)Б и с Белорусским штабом партизанского движения была несистематической. А так хотелось, чтобы о боевых делах партизан знали в Москве, в братских республиках! Нам очень и очень была нужна помощь родной столицы и братских народов.

Мы следили за героическими подвигами наших воинов, уральских рабочих, новосибирских, тамбовских колхозников, за самоотверженной работой грузинских и узбекских трудящихся. Их подвиги вдохновляют нас. Пусть и наш голос услышат на Большой земле и узнают о наших делах. Что же нужно для этого? В первую очередь установить систематическую радиосвязь. Но это нам пока не под силу. У нас был только один путь: послать на Большую землю группу опытных партизан. Однако уверенности в том, что они достигнут цели, не было. Мы один раз уже послали наших связных, но они до сих пор еще не вернулись. Нам было известно, что наши посланцы успешно перешли линию фронта. Однажды в сентябре Сакевич, приняв очередную сводку Совинформбюро, прибежал необычайно возбужденный.

— Товарищи! — воскликнул он радостно. — Про наших партизан говорят, вот слово в слово записано. Наш Петрович выполнил задание.

И он прочитал сообщение Совинформбюро от 21 сентября 1941 года.

«В Советское Информбюро, — говорилось в сообщении, — поступило письмо Степана Николаевича Петровича — бойца партизанского отряда, действующего в Белоруссии. «В первую очередь, — пишет товарищ Петрович, — наш отряд уничтожил девять мостов через реку Случь. Немцам не удалось восстановить ни одного из них. Фашисты несколько раз сооружали один крупный мост, но мы его снова разрушали. Недавно наши партизаны окружили в деревне хату, в которой обедал фашистский обер-лейтенант, жестоко издевавшийся над крестьянами этой деревни, схватили его и расстреляли. Документы, оружие и автомашину мы доставили в отряд. Через несколько дней после этого 11 немецких автомашин, один броневик и 3 мотоцикла приехали в наш район. Немцы намеревались разыскать и ликвидировать партизанский отряд. У деревни Л. мы из засады открыли огонь по фашистам. Бой продолжался около часа. 27 немецких солдат мы уничтожили, 16 тяжело ранили, остальные разбежались. Вскоре после этого боя я заложил на дороге большую мину. Утром показались автомашины немецкого карательного отряда. Головная трехтонная машина наскочила на мину и взлетела на воздух. Из 25 немецких солдат ни один не уцелел. В другом месте мы протянули через лесную дорогу проволоку над землей и крепко привязали ее к деревьям. На рассвете через лес проходили три немецкие автомашины. Первая из них на полном ходу наскочила на провод, которым были убиты водитель и несколько солдат, сидевших в кузове. Вторая машина налетела на первую, а в кузов третьей машины мы бросили две гранаты.