Люди одной крови - [25]

– Ты видел? Не я с ней целовался, а она меня поцеловала. В щёку. За то, что спас её от одного придурка. Понял?

Одесса с хитрецой глянул на него. Ухмыльнулся.

– Ага. Только не сразу она тебя поцеловала. Не поблагодарила. А на прощанье. Так что смотри мне, братан.

И он погрозил Мишке пальцем.

Михаил подал Сашке руку:

– Ладно, вставай и пошли. А то нас скоро искать с собаками будут. А тебе ещё умыться да шинель в порядок привести надо.

На полпути Кутузов остановился. Развернул Сашку лицом к себе и сказал:

– А поцеловала она меня, как брата. Ясно? Поляков муж ей, а я брат. Понял?

Одесса закивал:

– Понял я, понял.

А сам подумал: «Видели мы таких братьев». Но ничего не сказал.

А через несколько дней началось то, чего они так долго ждали и к чему упорно готовились: наступление.

Девятнадцатого ноября в семь тридцать утра гром тысяч орудий прокатился над степью. Войска Юго-Западного и Донского фронтов пошли на прорыв вражеской обороны.

Перед наступлением Полякова била нервная дрожь. Никак не мог он её унять. Вроде бы всё подготовлено: вовремя вышли на рубеж атаки, задачи ротам поставлены, боевой приказ отдан, проходы в оборонительных заграждениях сделаны, в бойцах и командирах уверен, а руки дрожат. Временами судорога пробегает по всему телу. Время перед атакой течёт медленно. «Скорей бы уж», – с надеждой думал Поляков. Над полем стлался густой туман. Пошёл снег, не очень бойкий. Сугробов пока не намело, и Жорка думал с удовлетворением, что по такому чуть заснеженному полю идти и бежать будет легче, чем по грязи или сугробам. А видимости никакой. Оно и хорошо – пока фашисты нас разглядят, а мы – вот они, уже у ваших траншей. Он оглянулся, связные на месте. Кутузов от первой роты. «Не хотел, паршивец, – как-то по-хорошему подумал о нём Поляков. – Ему всё в первые ряды надо. Думает, около комбата тыл глубокий. Посмотришь, какой это тыл». Проверил связь с ротами. В порядке. А сигнала к атаке всё нет. Артиллерия пока утюжит передний край. И хорошо, пусть утюжит, нам меньше достанется. Мелькнула мысль: «Может, фрицы уже рванули с передовой?» Но тут же её отогнал: «Не надейся». Для Полякова все фашисты фрицы. На самом деле он знал, что перед ними оборону держат румыны. «Эти вояки могли и рвануть, – с надеждой подумал Жорка, – хотя это вряд ли». Артиллерия перенесла огонь в глубину обороны. И сразу вперёд пошли танки. А за ними – и сигнал атаки. Роты двинулись вперёд. Дрожь моментально сама собой улеглась. «Ну, с богом!» – мысленно шепнул он сам себе и громко скомандовал:

– Вперёд!

Легко выпрыгнув из траншеи, Поляков со своим немногочисленным штабом двинулся за наступающими цепями. Защёлкали выстрелы, застучали пулемёты. Но, как и предполагал Поляков, было поздно. Атакующие выскочили из тумана перед самыми траншеями врага. Бойцы рванули вперёд и с криками «УРА» ворвались в первую траншею. Румыны сразу побежали. У Полякова потерь практически не было. Теперь его солдаты, пристроившись в хорошо оборудованных ходах сообщения, вели огонь вслед удиравшему неприятелю. Туман не рассеивался, и скоро бежавшие румыны скрылись из вида. А бойцы всё стреляли им вслед.

– Прекратить огонь! – заорал свалившийся в траншею Поляков. – Почему остановились? Кто дал команду? Вперёд! Вперёд за Родину! За Сталина! Вперё-ё-ё-д!!!

Он выскочил из траншеи и сам бросился вперёд, продолжая что-то кричать в полной уверенности в том, что его батальон пойдёт, побежит за ним. И правда, солдаты с криками «УРА» бросились за ним. Он слышал их хриплое дыхание, топот их ног, команды командиров. Они бежали рядом с ним, обгоняли его. Полякова охватил порыв бесшабашной удали, силы молодецкие откуда-то взялись, а внутри бушевало чувство благодарности к своим подчинённым. «Не струсили, рванули навстречу пулемётам. Орлы!» Чуть впереди легко бежал Кутузов, временами оглядываясь – не далеко ли оторвался? «Прикрывает», – с благодарностью подумал Жорка. Его догнал запыхавшийся Алиев.

– Жора! Жора! Товарищ капитан! – Он, наконец, поравнялся с комбатом. – Тормозни. Тормозни! Связисты не успевают. Связь с ротами потеряем. Куда несёшься? Надо обстановку уточнить.

Поляков остановился, тяжело дыша.

– Да что тут уточнять? Вторая линия обороны где-то здесь. Взять с ходу надо, пока фрицы не очухались. Потом всё уточним.

Начальник штаба тоже тяжело дышал.

– Да ты так разогнал ребят, что без тебя возьмут.

Он сел прямо в снег и связался с первой ротой. Коротко приказал доложить обстановку. Выслушал и повернулся к Полякову с посветлевшим лицом.

– Ну, что я говорил? Они уже во второй траншее. Чай будут пить.

У Полякова вытянулось лицо. Алиев испугался.

– Да шучу я, шучу. Какой чай? Пошли, они там закрепляются, команду ждут.

– Чего там закрепляться? Думаешь, контратака будет? Рано ещё. Они пока драпают. Если контратака, то попозже. А нам отдохнуть слегка – и вперёд. Давай быстрее в траншею, я оттуда командиру полка обстановку доложу.

И они двинулись вперёд.

Передышка была короткой. Переговорив с командиром полка и получив от него указания, Поляков вызвал командиров рот. Развернул перед ними карту.

– Вот, – ткнул в неё пальцем. – Какой-то посёлок Вертячий. Это направление наступления, а ближайшая задача – хутор Донской. По данным разведки, он хорошо укреплён. А взять его надо – кровь из носа. Это ключ к Вертячему. Слушай боевой приказ.