Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима - [40]
Марку Випсанию Агриппе, зятю Августа, Рим обязан постройкой другого крупного военного порта — порта Юлия в Мизенах, при создании которого были использованы Лукринское и Авернское озера в Кампании. Особенно известен был александрийский порт, значение которого возросло, когда Египет превратился в главную житницу Рима, столицы империи. Между Александрией и Римом курсировал большой торговый флот; в его состав входили огромные для того времени транспортные корабли длиной 55 м и шириной 13 м. Перевозили они от 1200 до 1300 т различных товаров, и Александрия стала одним из самых больших международных портов античного мира.
Совершая далекие путешествия, длившиеся иногда много дней подряд, римляне, как и греки, охотно останавливались отдохнуть и даже переночевать у знакомых. Но в отличие от Греции здесь не существовало особого «права на гостеприимство» и не было специальных соглашений между городами о проксении. В Италии путешественник мог остановиться лишь у родственников или знакомых. Были здесь и гостиницы, постоялые дворы, трактиры, разбросанные вдоль проезжих дорог. Гораций в «Сатирах» описывает такое типично римское путешествие от Рима до Брундизия. Вместе с поэтами Вергилием и Варием и греческим ритором Гелиодором он сопровождал Мецената в его поездке в качестве дипломатического представителя Октавиана для переговоров с Марком Антонием. Останавливаться им приходилось во многих местностях, пользуясь гостеприимством знакомых. Иногда ночевали на постоялых дворах. Путь до Южного побережья Италии занял у них 15 дней.
Насколько было распространено в Риме частное гостеприимство, говорят письма Цицерона и Плиния Младшего. Великий римский оратор, собираясь приехать со своими знакомыми к себе в Тускуланское поместье, заранее предупреждает об этом жену и требует, чтобы все там было готово к приему гостей. «В Тускульскую усадьбу думаю приехать либо в ноны, либо на следующий день. Пусть там все приготовят. Со мной, возможно, будет несколько человек, и мы, полагаю, задержимся там на более долгий срок. Если в бане нет ванны, пусть устроят. Пусть приготовят и прочее, необходимое для питания и здоровья» (Письма Марка Туллия Цицерона, CCCCXLII). (Заметим попутно, что Цицерон не всегда давал поручения своей Теренции таким холодным, властным тоном: близился день, когда, оставив свою первую жену, Цицерон вступит в брак с молодой и богатой Публилией.)
О том, как хорошо приняли Плиния в доме его друга Понтия Аллифана в Кампании, мы узнаём из письма благодарного гостя. Самого Понтия в это время не было дома, но он поручил своим домашним встретить гостя как можно радушнее: «Столько городской и деревенской снеди нанесли мне от твоего имени. Хоть это и бессовестно, но я все взял: и твои меня просили взять, и сам я побоялся, что, если не возьму, ты рассердишься и на меня, и на них.
Впредь, однако, если у тебя меры не будет, она будет у меня. Я уже заявил твоим, что если они опять принесут столько же, то все заберут назад. Ты скажешь, что мне следует пользоваться твоим добром, как своим собственным, — я и буду беречь его, как свое» (Письма Плиния Младшего, VI, 28).
Обращаясь к деду своей жены Кальпурнии Фабату, Плиний сообщал ему, что надеется уговорить своего друга проконсула Калестрия Тирона завернуть по пути в провинцию Бетику (нынешняя Андалусия) в имение Фабата в Умбрии, чтобы осуществить там как должностное лицо формальную процедуру освобождения некоторых рабов. Фабат, очевидно, сомневался, захочет ли проконсул отклониться от своего пути к месту назначения. Плиний заверяет: «Не бойся, что это будет ему в тягость: ради меня он согласится обойти всю землю». При этом Плиний ссылается на то, что он и Калестрий не раз гостили друг у друга: «Я часто уезжал к нему на виллу, он часто поправлялся после болезни в моем доме» (Там же, VII, 16). Фабат готов был выехать навстречу почетному гостю даже в Медиолан, хотя для его возраста эта поездка тяжеловата. «Я. настаиваю, — пишет Плиний, — чтобы ты ждал его дома, в самом доме и даже не переступал порога комнаты. Хотя я люблю его как брата, но он не должен от человека, которого я почитаю как отца, требовать внимания, какого он не потребовал бы от своего отца» (Там же, VII, 23).
Гостиницы в крупных городах располагались близ городских ворот — как сейчас близ железнодорожных вокзалов — или в центре, а в портовых городах — недалеко от пристани. На вывесках гостиниц и постоялых дворов было обозначено имя владельца. Например, в Помпеях были известны гостиницы Гая Гугина Фирма и Сития. Подчас, как и в наши дни, гостиницы имели особые названия: «У орла», «Под мечом», «У сестер» и т. д. Надписи на табличках у входа извещали и о том, какие услуги оказывают в этом заведении, и приглашали непременно ими воспользоваться. Так, одна из надписей гласила: «Здесь помещается гостиница. Триклиний на три ложа и со всеми удобствами». Другая надпись была составлена более искусно:
