Люди мужества - [27]

Капитан Ганюшкин скомандовал:

— Рустемов и Черешнев — вправо, Кошелев и Алырщиков — влево, в обход гитлеровцам бегом!

Мы мчались во весь дух. Когда выскочили на дорогу, увидели идущую навстречу полуторку. У кабины стояли два сержанта с автоматами.

— Опоздали! — сокрушенно сказал запыхавшийся от быстрого бега капитан Ганюшкин.

Когда мы вернулись, автомашина с гитлеровскими летчиками стояла уже там около большого деревянного дома. Мы подъехали к ней и только тут рассмотрели фашистов. Все трое по-прежнему сидели в кузове. Ближе к кабине майор штурман и командир Ю-88. Белые злые глаза настороженно смотрели из-под рыжих бровей. Рядом с ним — летчик, капитан. Правой рукой он нервно стучал по борту машины. Третий, видимо воздушный стрелок, немец лет девятнадцати-двадцати, без умолку говорил.

Рассерженный майор бросился на стрелка. Но в это время в кузов прыгнули три красноармейца, и машина с пленными тронулась.

— Отлетались, сволочи! — зло проговорил Ганюшкин и, обращаясь к нам, добавил: — Злее бить надо фашистскую мразь. Бить до полного разгрома!

«Будем бить, Николай Саввич!» — мысленно повторяю я сегодня и буду повторять до конца войны…

Хмурые облака повисли над аэродромом, летчикам объявили «Отбой!». Прямо от самолетов, не переодеваясь, мы пошли в столовую. Нам подали ужин. Только уселись, прибегает капитан И. Н. Островский.

— Хлопцы, по машинам! — крикнул он.

Мы побросали ложки и устремились на стоянку. Навстречу нам шли подполковник Афонин и майор Петросянц. Они остановили нас.

— Синоптики сообщили, что в районе цели погода улучшается, — сказал командир полка. — Необходимо нанести бомбардировочный удар на псковском направлении. Немцы в Тарту сегодня ночью будут выгружать свои войска.

В ту ночь я летал в составе экипажа Ивана Николаевича Островского. Через Ленинград мы прошли с включенными бортовыми огнями. Казалось, небо над освобожденным городом засияло красными, зелеными и желтыми огоньками. С Карельского перешейка поднялась, наверное, вся ночная бомбардировочная авиация. Как только пролетели Ленинград, бортовые огни выключили, самолеты снова нырнули в темноту.

Наш корабль, пробив тысячеметровую толщу облаков, оказался под темно-синим куполом звездного неба. Минут через сорок показалось Чудское озеро. Мы подлетели к цели. Прямо перед самолетом разорвались три снаряда. Островский инстинктивно бросил машину вниз. Вверху осталась стена заградительного огня вражеских зениток. По обшивке еще раз застучали осколки, но мы ужо на боевом курсе.

Я сбросил бомбы, и командир резким движением рулей развернул самолет влево и ушел от цели. Над Чудским озером стрелки всех приборов заняли нормальное положение. Зона многослойного огня и истребители противника остались позади. Мы возвращались с победой, разбомбив шесть вражеских эшелонов, склады с горючим и боеприпасами.

Это тоже месть за экипаж капитана Ганюшкина.

4

Шли дни. Озлобленные неудачами, фашисты стремились любой ценой удержаться на рубежах Псков — Нарва. По данным разведки, на аэродромы, расположенные ближе к фронту, прибывали свежие авиационные силы, в воздухе все чаще стали появляться немецкие истребители. Но наши войска не ослабляли натиска. Ночная бомбардировочная авиация ежедневно бомбила вражеские узлы сопротивления.

9 апреля наша часть снова получила задачу нанести бомбардировочный удар по скоплению неприятельских войск. На командном пункте полка собрались командиры кораблей, офицеры штаба. Подполковник Андреев красным карандашом обвел на карте точку, обозначающую цель.

— Опять Нарва! — невольно сказал кто-то из присутствующих.

Начальник штаба не ответил на реплику. В землянку вошел подполковник Афонин.

— Наносим удар всеми самолетами, — сказал командир полка. — Сделаем три вылета. Воздушные стрелки должны быть готовы к отражению атак «мессершмиттов». Задача ясна?

— Ясна, — ответили летчики.

Мы вышли из землянки. Рядом со мной был летчик Алексей Сергеевич Пошишолин. Лейтенанта я знал давно. Всегда веселый, внимателен к товарищам. И мы платили ему взаимностью. Долгое время он летал со штурманом старшим лейтенантом Авериным Виктором Ивановичем. А когда Аверина выдвинули на должность заместителя штурмана полка по радионавигации, Пошишолин стал летать с Андреем Ивановичем Кишкеневым, скромным, знающим свое дело офицером.

В полку лейтенант воевал с июля 1941 года. Сражался на подступах к Москве, под Сталинградом, на Курской дуге, и вот теперь — западнее Ленинграда. И всюду, где бы ни появлялась машина Пошишолина, бомбовый груз ее ложился точно в цель.

…Небо прочертили две зеленые ракеты. Все мы кинулись к своим самолетам и вскоре взлетели. Ночь была очень темная. Только над Финским заливом пылало зарево — отражение морского боя. Земля почти не просматривалась. Но опытный глаз летчика быстро улавливал возникающие на мгновение вспышки автомобильных фар: по дороге двигалась колонна.

— Нарва, — предупредил старший штурман полка. Над городом вдруг вспыхнули трассы пуль, забесновались зенитные орудия. Загорелись светящиеся бомбы, сброшенные с наших самолетов. В небе заметались лучи прожекторов.