Люди молчаливого подвига - [59]

Никогда не забывал Александр полные энтузиазма дни освобождения Словакии, где также была провозглашена Советская республика. А потом — горькие июльские дни, поражение, изгнание.

В Вене он однажды услышал: Юденич взял Петроград. На следующее утро выяснилось, что это утка. Радо понял, как дорога ему русская революция. Ради нее он готов на любые жертвы…

И вот долг зовет его в ряды борцов невидимого фронта. Придется бросить науку и взяться за дело, требующее ежечасного риска…

А разве в 1921 году, когда он впервые приехал в Москву на III конгресс Коминтерна, он не был готов на все ради революции — светлого будущего планеты! Тогда его до слез растрогал скудный делегатский паек: одна селедка, десяток папирос и ломоть черного хлеба. Московского хлеба! Хлеба революции! Этим хлебом, этой селедкой пахло в величественном зале Кремлевского Дворца, где происходил конгресс.

Новая радостная встреча с Москвой состоялась в 1924—1926 годах. Работа над картой Советского Союза для иностранных туристов. Дружба с Михаилом Кольцовым. Должность ученого секретаря в Институте мирового хозяйства и мировой политики при Комакадемии. Спокойная жизнь с любимой женой и другом Леной Радо. В 1926 году он возвращается в Берлин. Радо преподавал в берлинской марксистской школе, когда Гитлер захватил власть и развязал коричневый террор. Супругам Радо удалось бежать за границу.

Эрнст Тельман был тысячу раз прав, сказав:

«Гитлер — это война! К войне надо готовиться. Это главное. Личное — потом, после победы…»

И Александр Радо встретился с Артуром Христиановичем Артузовым, одним из талантливейших помощников Дзержинского в ЧК, а затем — Берзина в Разведупре РККА. После обстоятельной беседы с Артузовым — решающая встреча с заместителем и преемником Берзина на посту начальника Разведупра — с комкором Урицким, старым большевиком-подпольщиком. Два ордена Красного Знамени на гимнастерке Семена Петровича, усы щеточкой, пристальный взгляд смелых глаз… Это было в 1934 году.

Фотограф делал снимок за снимком, крупным планом снимая посетителей роскошного особняка «Элизе Билдинг» на Фобур Сент-Оноре в Париже. Новейший «болекс» стоял на треноге за полузашторенным окном на втором этаже дома напротив. По тем временам — осень 1935 года — только разве германская разведка могла похвастаться лучшей оптикой — с заводов Цейса. Октябрьский ветер мел багряные листья каштанов по широким тротуарам от Елисейского дворца.

Рядом с фотографом, развалившись в кресле перед окном, скучал офицер из сюртэ женераль. Делать ему было решительно нечего. Его приставили к фотографу следить за тем, чтобы фотограф не спал, а делал исправно свое дело.

У подъезда дома напротив висела вывеска: «ИНПРЕСС. Независимое агентство печати». Подъехал «пикап». Двое парней погрузили в него бюллетени Инпресса на французском, английском и немецком языках. Фотограф несколько раз щелкнул затвором, широко зевнул. Ну и служба нудная!.. Куда интереснее было снимать убитых, застреленных, зарезанных, повесившихся, вскрывших себе вены… Сколько раз он снимал уже этих парней напротив в фас и в профиль!..

Господа в Инпресс заходили солидные — по виду политики, литераторы, журналисты. Много иностранцев. Немцы, например.

…Начальнику сюртэ женераль, французской контрразведки, звонил сам министр внутренних дел, его непосредственный и высший начальник.

— Что нового сообщает агентура об Инпрессе?

Шеф сюртэ тяжко вздохнул. Все ясно: рейхсминистр просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс снова нажимал на все педали, стремясь раздавить эту явно антифашистскую организацию.

— Господин министр! Мы наблюдаем за деятельностью этой фирмы с самого октября 1934 года…

В эти слова шеф контрразведки вкладывал особое значение, которое, разумеется, не ускользнуло от министра: 9 октября террорист — агент германской и итальянской разведок убил в Марселе югославского короля Александра I Карагеоргиевича и министра иностранных дел Франции Луи Барту. С той поры влияние Третьей империи в Париже все усиливалось. Шеф сюртэ достал из ящика пухлое досье и большой конверт с фотографиями.

— Французский бюллетень редактирует…

— Все это мне давно известно. Кто посещает Инпресс?

— Все те же люди, — отвечал шеф сюртэ, перебирая фотографии лиц, заснятых перед входом в особняк на Фобур Сент-Оноре. — Например…

— И это мне отлично известно! Меня интересует другое: откуда они берут материалы об арестах, погромах и концлагерях в Германии? Они ссорят нас с нашими друзьями в Берлине!..

Шеф прижал трубку к уху. Так вот куда ветер дует: «Наши друзья в Берлине…» Что ж! Это позволит сюртэ женераль вплотную взяться за политических эмигрантов, наводнивших Париж. Среди них был и руководитель Инпресса, политэмигрант из Венгрии, имевший поразительно оперативные источники информации в рейхе. Родился в ноябре 1899 года в городе Уйпешт. В 1917 году окончил гимназию, владеет французским, немецким и английским, изучает итальянский. В 1918 году закончил офицерское училище крепостной артиллерии. Близко знает страны Европы, куда его бросала судьба эмигранта. Проходил курс в Йенском и Лейпцигском университетах, пока не эмигрировал из Германии. Занимается научной деятельностью — географией и картографией. В Париже с 1933 года. В Вене работал в левом информационном агентстве Роста-Вин. Как будто безобидная биография для политэмигранта, но «друзья в Берлине» — это доподлинно известно — считают его опытным подпольщиком и опасным человеком.