Люди – книги – люди. Мемуары букиниста - [60]

А потом, некоторое время спустя я вспомнила эту женщину. Она действительно раза два приходила к нам в магазин вместе с каким-то мужчиной, и они сдавали пару-тройку солидных научных книг. Почему моё опознание было так важно для следствия? Может быть, эта женщина была звеном страшной-престрашной преступной цепи? А может быть, следователю просто хотелось поскорее покончить с этим делом? Этого я никогда так и не узнала.

Что же касается конфискованных книг, то самым моим памятным делом были походы на Селезнёвскую улицу, в дом номер одиннадцать, где располагался ОБХСС. Меня пригласили туда оценивать иностранные книги какого-то крупного коллекционера, а может спекулянта или собственника? В те времена эти понятия очень тесно переплетались между собой, ибо советскому человеку ничего особо ценного в личной собственности иметь не полагалось. Кто же имел, был подозрителен, так как на трудовые копейки дорогие картины, старинные иконы, антиквариат и редкие книги приобрести было невозможно. Чёрный рынок, спекуляция, махинации очень часто имели прямое отношение к любому крупному коллекционеру. Ну, а были люди, которые только этим и жили. Чаще всего они были очень энергичны и предприимчивы. Они скупали, меняли, завязывали знакомства, ездили по стране, у них везде были свои люди. Лучше всего им было не высовываться, сидеть тихо-мирно, тогда их могли и не тронуть. Но некоторые из них были широко известны, и вся их деятельность приходила в результате к печальному концу. Одним таким ярким типом был некий Владимир М-з, известнейший коллекционер (спекулянт?) икон и прочих художественных ценностей. Кстати, его дача, обнесённая живописным забором из разноцветного булыжника, скреплённого цементом, примыкала к дачному участку Елены Павловны в Переделкине. Летом там жила его семья. Поговаривали, будто М-з был связан с нашими органами, то есть, работал на них, а когда, мол, слишком зарвался, они же его и взяли. Короче говоря, сколько-то времени он всё же посидел. Видеть мне его довелось всего один раз, в нашем магазине. Его привёл с собой другой известный коллекционер, который к этому времени перестал к нам приходить и на этот раз зашёл случайно. Звали его Игорь Васильевич Кочурин, и он поддерживал отношения, в основном, с Николаем Константиновичем Шенько. В то время М-з представлял собой очень странную фигуру: гибкий, чуть женственный, с длинными руками, одетый в чёрную водолазку, с бородой и усами и с патлами до плеч. Сейчас таких пруд пруди, а тогда он выглядел как-то непонятно. Он замахал руками Игорю Васильевичу, как лётчик на аэродроме, дающий «добро» на взлёт, и они вместе удалились.

На Селезнёвку я ходила несколько раз, пока не оценила всю кучу иностранных книг, конфискованных у какого-то коллекционера или спекулянта. Я там видела большое количество икон размером в человеческий рост, взятых из той же коллекции. И там же я встретила свою коллегу, товароведа из русского букинистического магазина Тамару Хохлову, которую призвали туда оценивать русские книги.

Однако вершиной моих хождений по уголовным делам был визит (или два визита, я сейчас не помню) в Лефортовскую тюрьму. Естественно, я также не имею понятия, чью именно библиотеку я там оценивала, но общее тяжёлое впечатление помню очень хорошо. Я помню не очень большое помещение перед застеклённой проходной, где я ожидала, пока за мной придёт следователь и проведёт меня через проходную куда-то в недра этого страшного здания. Там стоял стол, и за этим столом сидела очень яркая черноволосая женщина, похожая на цыганку, которая беспрестанно курила. Для себя я решила, что она, наверное, ждёт свидания, хотя она, может быть, ждала очной ставки или ещё чего-то другого. Ну, уж если я немного нервничала, ожидая, пока за мной придут, то эта женщина, как мне показалось, совсем извелась: она прямо-таки излучала страх и беспокойство. Конечно, мы обе молчали, но у меня всё время зудела мысль о том, чего она могла здесь ожидать. Наконец, минут через пятнадцать за мной пришёл невысокий мужчина в штатской одежде, мы миновали проходную, где я предъявила охраннику с настоящим пистолетом на поясе свой паспорт, а потом мы поднялись на какой-то там этаж и пошли по длинным и пустым коридорам. И тут произошла встреча, которую мне никогда бы не хотелось повторить. Навстречу нам шёл мужчина, заложив руки за спину и опустив глаза, а за ним шёл конвоир. Проходя мимо нас, этот мужчина поднял взгляд, и наши глаза на секунду встретились. Клянусь, я никогда в жизни не смотрела в глаза волку, но его глаза были именно волчьи. Мы быстро прошли мимо, и следователь ввёл меня в небольшую комнату, где лежали стопки иностранных книг. Я принялась за работу. К счастью, книг было не очень много, но всё же просидела там часа два-три. Кажется, следователь оставил мне какой-то номер телефона, по которому его можно было вызвать, если что-то понадобится. А вообще, на столе стоял обычный городской телефон, и я могла позвонить кому угодно. После того как я закончила работу, следователь проводил меня вниз, вывел из проходной, и я снова увидела за столом ту же женщину, которая продолжала всё так же нервно курить. Думаю, я всё же была там только один раз. Но и этого хватило на всю оставшуюся жизнь.