Люди и спецслужбы - [30]

Есть издержки в агентурной работе и похуже. К примеру, оперативный работник на каком-то этапе обнаруживает, что полученная им информация была сфабрикована, надлежаще им не проверена и использована для разработки сложной и важной политической акции. С треском потом провалившееся чистосердечное признание — сокрушение карьеры своей, непосредственных начальников, а может что и похуже. Достойных выходов из подобных положений немного, все они до крайности тяжелы и опасны. А потому нередки случаи, когда сильно оплошавшие оперативны сотрудники спецслужб начинают хитрить, изворачиваться, подставлять других, запутывать руководителей, обретая все более четкий облик оборотня разного окраса. Если при этом такой службист еще и сынок какого-то именитого, вельможи — ситуация обостряется до предела.

Выход из нее бывает сопряжен с рядом драматических ситуаций, крушением судеб многих причастных к этому сотрудников и руководителей.

Существуют известные издержки жесткой регламентации документирования агентурной работы: при смене политического режима и последующих кадровых чистках в силовых, административных ведомствах, спецслужбах приходится в судорожной спешке уничтожать множество документов, связанных с участием спецслужбы в политических противоборствах в пользу проигравшей политической группировки. В полной мере, это никогда не удается, тем более что в ведомстве всегда есть руководители, поддержавшие исподволь бывшую оппозицию и хорошо осведомленные кто, что делал и что нужное где еще лежит. И тогда рушатся одни карьеры и стремительно взлетают другие, что, правда, не очень сильно сказывается на судьбе самой спецслужбы — она, как правило, не только сохраняется, но чаще всего получает дополнительные ресурсы для развития, разве что меняются в очередной раз наименования.

Достается оперативному работнику спецслужбы изрядная порция неприятностей и в случае, если его штатный информатор совершает тяжкое уголовное преступление и арестовывается полицией. Пытаясь избежать тяжелого наказания, такие люди нередко расшифровывают перед следователем не только факт своего сотрудничества со спецслужбой, но и многие эпизоды своей практической работы в этом качестве. Если это в собственной стране, дело может обойтись для сотрудника ущербами в карьере. Случись такое за рубежом — это означает сокрушительный провал с весьма печальными последствиями, включая аресты, следствие, длительные сроки тюремного заключения.

Но даже если человек, тесно сотрудничающий со спецслужбой, умен, удачлив, ловко пользуется поддержкой этой влиятельной структуры, это не значит, что все в его жизни теперь в его собственных руках. Тот, кто формализовал свое сотрудничество с органами госбезопасности — заключил, практически, пожизненный контракт, который может быть прерван только неизлечимой болезнью или старостью и смертью. В течение же отпущенного судьбой срока придется переходить из рук в руки: сотрудники в оперативном подразделении меняются, получают повышения, уходят на другую работу, на пенсию. Новые «шефы» могут сильно не нравиться, раздражать, процесс этот может быть взаимным, переходить на характер деловых отношений. А когда человек малоприятен — им, его интересам, его судьбой можно и пренебречь при случае. Информацию о нем можно обменять на что-то полезное существенное. Его можно использовать в оперативной комбинации с жертвами фигур, довести до суицида пакостными поручениями и т.п.

Бывают ситуации, когда собственное руководство, вознамерившееся любой ценой (причины могут быть разные) «легитимно» изжить своего оперативного работника, по каким-то формальным поводам арестовывает его агента. И начинается жестокая работа с ничего не понимающим человеком на предмет получения компрометирующих сотрудника сведений или хотя бы оговора. Но в точно такой же ситуации может оказаться и сотрудник спецслужбы, когда вышестоящие начальники изничтожить пытаются его непосредственного руководителя. Так что в отличие от натуральной, рукотворные человеческие паутины нередко оказываются весьма опасны для своих создателей, если выше стоящие политики и связанные с ними руководители во имя высшей безопасности придут к выводу о целесообразности немедленного уничтожения всяких следов какой-то акции, включая и всех ее участников.

Ценнейших агентов влияния, о безопасности которых пекутся особо тщательно, могут подстерегать иные опасности: высшие политические деятели, получающие секретные сведения от своих спецслужб, не зная законов работы с закрытой информацией, в своих публичных выступлениях, на переговорах могут назвать такие фрагменты сведений, которые точно укажут специалистам контрразведки оппонента источник информации в их системе власти. Со всеми вытекающими последствиями.

Ко всему прочему во всех спецслужбах мира удручающе регулярно случаются предательства: продаются противнику списки самых ценных агентов, сведения, составляющие высшую государственную тайну. Практически всегда категория предателей состоит на 9/10 из карьерных честолюбцев — выходцев из «широких народных масс» или детей политической элиты, у которых не сформировались по разным причинам устойчивые нравственные и мировоззренческие основы. В спецслужбах люди с такими ущербами всегда представлены достаточно: современные социумы успевают продуцировать духовно состоявшихся людей лишь весьма небольшим числом, почти случайно. Так что кадровикам государственных служб безопасности и в будущем придется набирать в свои структуры достаточно проблемной публики, достаточно далекой от приверженности самурайскому кодексу чести. Выгодное предательство для которой — только очередной служебный гешефт, не более. Потому разновидность профессионального риска разведчика — нелегала, негласного сотрудника спецслужбы, проистекающая от потенциальных перебежчиков, сохранится, вероятно, и во все грядущие времена. Конечно, и сотрудники спецслужб и те, кто им помогает, стараются и сами поберечься: не все рассказывают, что знают, стараются лишний раз не геройствовать, не проявлять излишней инициативы с непредсказуемыми последствиями, доверительные отношения с рядом особо близких людей не отражают в документах.