Люди и собаки - [77]

С одной стороны, на многих языках мира словом «пес» можно человека оскорбить или унизить. Ветхий Завет изобилует сценами, где собаки предстают в самом что ни на есть негативном свете: собаки лижут кровь, вытекающую из ран царя Ахава; Давид «как собаку» убил Голиафа. На древнееврейском языке словом kelev («собака») называли проституток или лжепророков. С другой стороны, в самых разных культурах каким-то конкретным разновидностям собак отводилось в высшей степени почетное место, идет ли речь о собаке-друге — статусе, имеющем по меньшей мере античные корни, — или о сторожевых, охотничьих и боевых псах. Мы уже говорили о том, что собакам отдавали высшие почести еще в доисторические времена, что подтверждается находками фигурок, изображающих собаку.

Ту же амбивалентность в отношении к собакам можно найти в Древней Греции, где слово кидп («собака») использовалось в уничижительном смысле, в качестве ругательства. Тем же словом называли философов-киников. Мы видим устрашающую фигуру пса Кербера о трех головах, который стережет врата в Аид. Но в то же самое время собака могла служить символом верности: пес Аргус был единственным, кто узнал Одиссея, вернувшегося из многолетнего плавания. По легенде, чтобы вновь привлечь к себе внимание толпы, Алкивиад отрубил хвост своей очень дорогой и редкой собаке, и о нем заговорили.

Во Франции любят собак. Но если одна часть населения их просто обожает, то другая, и весьма значительная часть, как в городах, так и в деревнях, и по сей день относится к ним с презрением, отвращением или страхом. Говорили мы и о том, что в развитых странах бурную реакцию общественности вызывают проблема собачьих экскрементов на улицах и участившиеся случаи нападений собак на людей.

Нельзя сказать, что всех людей в человеческом обществе можно разделить на две категории по принципу отношения к собакам: одни собак любят, другие их ненавидят или игнорируют. Противоположные чувства в разной степени уживаются в душе каждого отдельного человека, включая и тех из нас, кто испытывает к этим животным безраздельную любовь. По результатам социологических исследований можно говорить о том, что отношение людей к животным представляет собой «устойчивый парадокс» (Andrew Rowan, цит. по: Arluke et Sanders, 1996, p. 4). Приведем лишь несколько примеров из подобного рода социологических опросов. Американская студентка медицинского колледжа призналась, что ей очень нравятся занятия по биологии, на которых препарируют собак. При этом она сказала, что никогда не позволила бы вскрывать своего собственного четвероногого друга. Одна женщина готова была убить «как животное» свою собаку, которую, по ее собственному признанию, она всегда обожала, после того, как та укусила ее сестру. Охотничью собаку могут от всей души расхваливать за то, что она хорошо взяла след, но, если вдруг она его потеряет, ее тут же начинают ругать последними словами (Arluke et Sanders, 1996, p. 4–5). Собаки-компаньоны часто становятся жертвами насилия со стороны своих хозяев, которые, по их словам, обожают своих собак и испытывают к ним глубокую привязанность.

Более забавно, но не менее выразительно выглядит то же противоречивое отношение к собакам со стороны философов, которые неизменно всеми возможными способами возводили непреодолимый барьер между животным и человеком. Сам Декарт во время вынужденной ссылки коротал дни со своим псом, которому дал весьма яркое имя, не имеющее ничего общего с «животным-машиной»: Мсье Грат (Renck et Servais, 2002, p. 30). Огюст Конт решительно отделил Человечество от всех других групп живых существ и поместил его на вершине своей философской системы. В системе Конта Человечество объединяет всех существ, и живых и мертвых, которые способствуют духовному развитию общества. В соответствии с таким определением Конт безо всякого колебания исключил из понятия «Человечество» некоторых людей, однако включил туда некоторых… собак, которые, по его мнению, существенно помогли людям и тем самым внесли свой вклад в движение Человечества к позитивной стадии развития[84].

Означает ли такая противоречивость чувств и поведения, что амбивалентность является отличительной чертой, характеризующей отношение человека к животным вообще и к самому близкому из них — к собаке — в частности? Что, если взглянуть на проблему под другим углом? Трудно не обратить внимания на то обстоятельство, что всем социальным связям человека в той или иной степени свойственна двойственность чувств. Амбивалентность кроется в самой человеческой натуре, это вовсе не специфическая особенность нашего отношения к животным. Вопрос можно поставить и противоположным образом: а не является ли амбивалентность наших чувств по отношению к животному сигналом того, что человеку пришлось здорово постараться, чтобы убедить себя в том, что эти существа — во всяком случае, некоторые из них — не имеют с нами ничего общего.

Не вдаваясь в детали, заметим только, что эпитеты, которыми человек награждает собаку, и те чувства, которые он к ней испытывает, пугающе близки к тем, что характерны для его взаимоотношений с себе подобными. Данные антропологии говорят сами за себя: во многих культурах арсенал языковых средств, используемых в отношении Canis familiaris, во многом близок тому, который человек применяет, чтобы дать определение тем или иным человеческим существам — или выразить свое к ним отношение. Собаку называют «рабом», «трудягой», «изгоем», «бродягой», — но и «другом», и «малышом» ее называют тоже и ведут себя с ней соответственно.