Люди Дромоса - [54]

20

Вздрогнув, словно раздумывая и заскрипев сцепками, поезд тронулся. Дождик, по-прежнему стучал в окно, и медленно поплыла взад безымянная станция. Шёл второй день пути, погода за окном испортилась и явно не хотела исправляться. Только что миновали тутошнюю Германию и ехали где-то в пределах нашей Польши.

Облезший ларёк, в котором днём, наверное, продавали газеты и разную дребедень закрыт. Вот уже кончилась платформа, и колёса бодро застучали, отбивая лишь им одним ведомый ритм. В окне промелькнуло зелёно-красное пятно семафора, и замелькали небольшие домики. Совсем как у нас.

"А что ты хотел. Люди, они и в Африке люди. И, забрось их судьба хоть на Альфу Центавра, точно так же будут строить дома. Разбивать огороды и, наверное, выращивать цветы".

Мелькнул шлагбаум на переезде, и потянулись поля. Вон кто-то, спасаясь от непогоды, пристроился под раскидистым деревом. Ага! Это ждут трактор, что спешит забрать продрогших полеводов. И стоит на переезде, несмотря на непогоду, мотоциклист. Б-р-р. Удовольствие ниже среднего.

Но начались лесопосадки, как и в моём мире тянущиеся вдоль дорог. В надвигающихся сумерках ели казались величественными и мрачными. А поля, кое-где выглядывающие сквозь просвет, представлялись плоскими и безжизненными.

Из соседнего купе донеслись голоса, и в приоткрытую дверь высунулась улыбающаяся усатая физиономия.

– Скучаете?

Хитро прищуренный глаз смотрел на меня из-под козырька лихо сдвинутой набекрень форменной фуражки. И, не успел я ответить, как меня схватили за рукав.

– Прошу, прошу к нам.

Мне сунули в руку стакан, наполненный чем-то жёлтым, и приятно пахнущим и я, выпил, закрыв глаза и наслаждаясь послевкусием.

Нежный, ароматный напиток. Во рту словно зазвучали высокие ноты. Словно ласковая женская рука тронула струны арфы. И, тотчас, по телу разлилась обманчивая лёгкость, создавая эффект парения. Сие произведение французских самогонщиков именовалось Шартрез, хотя даже отдалённо не напоминало его тёзку там, у нас дома.

Его букет насыщен до умопомрачения, а коварство поистине безгранично.

Первая рюмка приносит эйфорию, снимая усталость и прибавляя бодрости. Со второй - отключаются ноги. После третьей-четвертой, проходящей почти незаметно, появляется поразительное чувство: кажется, что голова по-прежнему светла и ты практически трезв, только немного весел. В действительности же, окружающий мир уж толком не воспринимаешь - остаешься лишь ты сам и твои иллюзии, навеянные словами собутыльников.

Одним словом, страшное оружие в умелых руках. Например, в руках спецслужб, или, как их тут называют. И вряд ли может служить утешением то, что после сего благородного напитка почти не ощущается похмелья. Конечно, в кругу друзей добрая пьянка, да без головной боли… Но вряд ли эти люди успели подружиться до такой степени, чтобы угощать друг друга местным подобием психоделиков.

Я более внимательно оглядел присутствующих.

Господин во фраке, севший в поезд часа два назад. Худощавая паненка с короткой стрижкой. Почему панночка? Слышал, как заходя в вагон, обронила парочку польских фраз. Так, что, явно не барыня, не фрау и не мадмуазель. Господин что-то шептал на ушко спутнице и та, делала вид, что очень этим смущена. Это в тридцать-то лет. И, притом, что в дорогу отправилась одна. Впрочем, почему бы и не покраснеть женщине в ответ на двусмысленный комплимент случайного попутчика.

Напротив - человек в форме городового. Китель расстёгнут, а фуражка лежит в сеточке на стенке.

– Ну, со знакомством. - И мне в руки сунули ещё один стакан.

– Минутку, господа, я сейчас.

Как всякий советский человек, хоть раз в жизни путешествовавший по железной дороге, я ехал не пустым. И, войдя в своё купе достал одну из бутылок Фирменного напитка, подаренного нынешней хозяйкой "Медвежьего угла", и пришедшихся как нельзя кстати. Кто не знаком, рекомендую и не начинать. Хотя, все пьющие, рано или поздно, а пробовали сей коктейль, состоящий из чистого спирта, разбавленного шампанским. Некоторым, правда больше нравится вместо шмапусика лить в благородную жидкость обычное пиво, но это уже никакой не Медведь, а самый натуральный Ёрш.

Почему так жестоко, спросите вы? Да так. Имелись у меня кое-какие подозрения на сей счёт. Так что, лучше уж пить то, к чему привык. А за последствия содержимого моей бутыли я мог ручаться стопроцентно.

Иммунитета к "Белому медведю" нет. И валятся от него даже самые закалённые выпивохи. А похмелье… Это просто жуть. Наверное, Данте привиделся его Ад после знакомства с "Белым медведём". Что же касаемо закуски, то здесь царит абсолютная демократия. Пол-на-я.

Можешь закусывать лимоном, а можешь схарчить под это дело кусок сала. Липильсинка тоже сойдёт, равно как и клейкая, невесть как попавшая в карман карамелька, с налипшими на обёртку крошками табака.

Его величества Павла IV парижский городовой произнёс тост. Предложив поднять бокалы за прекрасных дам. Как здесь отсутствующих наших жён и любовниц, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб никогда им не познакомиться, так и вообще за лучшую половину человечества в лице панны Вандочки.

Чокнулись. Выпили. Закусили, чем Бог послал.