Люди Домино - [70]

Когда маленький человечек повернулся ко мне, я сразу же понял, что это не Бун. И его спутник — высокий, похожий на боксера человек со странным шрамом на левой щеке — оказался не Хокером. Оба угрюмо уставились на меня.

Я попытался выдавить слабую улыбку и пробормотал извинения, но ни один из этих немыслимых завсегдатаев клуба, казалось, не поверил в мое раскаяние. Тот, что поменьше, ухватил меня за рубашку и подтащил вплотную к себе, так что я почувствовал запах пива в его дыхании.

— Прошу прощения! — прокричал я еще раз. — Я принял вас за других.

Рыжеволосый ухватил меня за нос большим и указательным пальцами и потянул вверх, так что мне пришлось встать на цыпочки. Я зажмурил глаза, ожидая, что сейчас мне достанется на орехи, но тут мой нос неожиданно отпустили, и я смог встать на всю ступню. Они показывали на меня пальцами и смеялись. Я не очень хорошо слышал, что они говорили, но мог догадаться:

«Я тут ни при чем. Это дед виноват».

Не в первый раз в жизни испытал я прилив благодарности за «Худшее случается в море».

Кто-то схватил меня за руку и оттащил от восторженных поклонников. Лицо Барбары было рядом с моим — она прокричала:

— Генри! Прекратите валять дурака!

Она посмотрела на меня взглядом, который если и не испепелял презрением, то по меньшей мере источал самую издевательскую насмешку. Она снова направилась в толпу, и я уже собирался сделать то же самое, но тут у меня в кармане послышалось сердитое жужжание. Я вытащил телефон и попытался ответить, но говорить тут было невозможно, и мне пришлось удалиться в кабинку в туалете, куда музыка доносилась лишь в виде тектонических сотрясений.

— Алло? — сказал я уже, наверное, в шестой или седьмой раз подряд.

— Это Эбби. — В ее голосе слышалось нескрываемое раздражение.

— Извини. Там мне тебя не было слышно.

— Генри, твой друг переворачивает всю квартиру. Она уже побывала в наших спальнях. Вывалила на пол половину содержимого холодильника. Сейчас она в коридоре, обстукивает стены — нет ли в них пустот. Что происходит, черт побери?

Я с трудом проглотил слюну.

— Знаю, это может показаться странным. Но прошу тебя, позволь мисс Морнинг делать все, что ей нужно. Я тебе все возмещу. Обещаю.

Голос Эбби по-прежнему звучал раздраженно, но мне показалось, что она начала оттаивать.

— Послушай, ты помнишь наш последний разговор? О Джо. Я хочу, чтобы ты знал: я больше не питаю к нему никаких чувств. — Было очевидно, что слова эти дались ей нелегко. — Я тебе с ним не изменяю.

— Спасибо, — проговорил я. — Спасибо, что ты мне это сказала.

Кто-то ввалился в туалет, принеся с собой жуткий рев танцевальной площадки.

— А где это ты? Я думала, у тебя поздняя работа.

— Я тут в одном клубе.

— Где-где? — Таяние прекратилось — наступал новый ледниковый период.

— В одном клубе, — повторил я. — «Дьяволизм» называется. — А потом быстро добавил: — Это по работе.

— И с кем же ты там?

— С коллегой, — ответил я смиренным невинным тоном.

Голос Эбби кипел почти нескрываемой яростью.

— И как же ее зовут?

— Это все не так просто… Но я думаю, можно сказать, что я здесь с Барбарой.

— Невероятно! Мы даже и поссориться не успели, а ты уже с другой женщиной.

— Эбби, прошу тебя. На самом деле все вовсе не так.

— Надеюсь, у тебя найдется правдивое объяснение. — С того конца провода послышался странный звук — будто что-то разлетелось на кусочки. — Боже мой.

— Что это было? Что там случилось?

— Это твой друг. Она только что шарахнула ногой по нашему телевизору.

— Что?

— Пока, Генри.

Наверное, она в этот момент положила трубку.

Я вышел из кабинки и подошел к раковине. Рядом стоял работник клуба, который брызнул жидким мылом мне на ладони, после чего я не мог не заплатить ему фунт за эту сомнительную услугу.

— Болтали с вашей дамой? — спросил он, и я понял, что он, видимо, слышал весь мой разговор. — С вашей женщиной говорили?

— Да, — холодно ответил я. — Вероятно.

— Устроила вам головомойку?

— В некотором роде.

— Хотите совет?

— Не особенно, — ответил я, но человек, казалось, меня и не слышал.

— Забудьте о ней. Веселитесь. То, чего ваша женщина не знает, и повредить ей не может. То, что происходит в «Дьяволизме», в «Дьяволизме» и остается.

— Благодарю, — сказал я и, преодолевая желание выхватить у него мой фунт, снова направился в чрево клуба.

Следующие часы были самыми долгими в моей жизни. Дюйм за дюймом я обошел всю танцевальную площадку. Я внимательно вглядывался в лица пар, впившихся друг в друга губами. Я наступил в лужу блевотины, выпил три коктейля, две бутылки пива и пинту воды из-под крана, в которую — я уверен, что видел это, — бармен плюнул. Я старался смешаться с танцующей толпой.

Было уже поздно, время перевалило за полночь, когда я увидел их. После вступительных аккордов «Школа закрылась» Элиса Купера, встреченных восторженными криками завсегдатаев, я отступил к бару, где остановился, вполглаза наблюдая за парочкой развеселых молодых людей, которые крутились вокруг пожарных шестов. Вдруг при очередном мигании света я увидел их лица, и внутри у меня все похолодело. Я начал двигаться по площадке в поисках Барбары, но она словно исчезла. Когда я снова посмотрел на шесты, Старост там уже не было, их места заняли двое пузатых, которых я до этого в жизни не видел. Я уже начал думать, что мне все это привиделось, как кто-то хлопнул меня по спине.