Люди Домино - [68]

Мисс Морнинг слабо улыбнулась.

— Какой догадливый оказался.

— Найдите его и принесите мне.

Мисс Морнинг кивнула.

Старик в аквариуме, обделенный в последние минуты вниманием, поманил к себе Барбару.

— Я получил адрес. Это где-то на Аппер-стрит. Но где, скажите на милость, могут спрятаться на Айлингтоне два взрослых человека, одетых как школьники?

— Я знаю там одно местечко.

— Вот как?

— Так точно, сэр.

— Я рад, что вы вернулись, Эстелла.

— И я рада возвращению, сэр.

— И как прекрасно, что все прощено и забыто.

Барбара уставилась в аквариум, и глава Директората сжался под ее взглядом.

— Это все в прошлом, сэр. — Она обнажила неестественно яркий ряд белоснежных зубов. — Все быльем поросло.

К счастью, в этот момент поворот колеса завершился, и мы вышли в холодный вечерний воздух.

Барнаби уже ждал нас. Барбара уселась на переднее сиденье, а Джаспер забирался на заднее, когда мисс Морнинг легонько постучала меня по плечу.

— Вам нужно позвонить домой. Скажите Эбби, что я зайду.

Измученный событиями последних дней, мой мозг не мог обработать эту информацию.

— Что?

— Предупредите ее, что я приду.

— Зачем вам нужно в мою квартиру?

— Это не ваша квартира. Это конспиративная квартира Директората.

— Что?

— Генри, именно там мы и осуществляли Процесс. Именно там мы и разрезали бедняжку Эстеллу. Не смотрите таким удивленным взглядом. Почему, думаете, ваш дед так настоятельно советовал вам именно эту квартиру?

Боковое стекло в машине опустилось.

— Генри, — мягко произнесла Барбара, хотя никакой крик или визг не смог бы напугать меня больше, чем эта новая мягкость в ее голосе. — Садитесь в машину.

— Езжайте, — сказала мисс Морнинг. — Я все объясню позже.

Несколько секунд я колебался, потом раздался холодный, четкий голос Барбары:

— Время истины, Генри.

И я сел в машину рядом с Джаспером. Мисс Морнинг с треском захлопнула дверь и, когда машина тронулась, сказала мне что-то беззвучно — одними губами. Одно-единственное слово. Я не сумел разобрать его, но, оглядываясь назад теперь, когда оставшиеся дни моей жизни исчисляются единицами, уверен, что знаю, какое слово она произнесла.

«Простите».

Джаспер беспрестанно ерзал, вертелся, сплетал пальцы, прикасался к кончику носа, теребил руками сиденье, откашливался, а потом, когда все остальное ему наскучило, пихнул меня под ребра.

— Разве она не изумительна? — Он кивнул в сторону переднего сиденья, где Барбара бесстрастным голосом навигатора давала указания нашему водителю.

— Но почему вы выбрали Барбару? — прошипел я. — Почему непременно ее?

— Она была идеальна, мистер Ламб. Само совершенство.

Проглотив отвращение, я вытащил мобильник и набрал номер Эбби. Барбара, обуянная внезапным подозрением, повернулась:

— Кому вы звоните?

— Своей домохозяйке.

— Тогда побыстрее.

Дозвонился я только до ее голосовой почты.

— Привет, Эбби, — сказал я чуть ли не шепотом, ясно осознавая, что остальные слушают меня. — Слушай, я знаю, это может показаться странным, но сегодня ко мне придет один мой друг. Сможешь ее встретить? Помоги ей всем, чем сможешь. Объяснить не могу, но это очень важно. Впрочем, я перезвоню тебе еще — попозже. И… — Мне никак не удавалось выразить то, что я хотел сказать. — Я много о тебе думаю.

На этом я отсоединился.

Джаспер, который все еще праздновал победу, начал расточать мне глупые сальные улыбочки, но я сделал вид, что не замечаю его, и печально уставился в окно.

Мы въехали в центр и теперь проезжали мимо универмага, все еще открытого по случаю Рождества, несмотря на позднее время. Повсюду были видны разукрашенные и подсвеченные Санта-Клаусы, мелькали елочные украшения и люминесцирующие снеговики. И тут Барбара неожиданно сказала:

— Остановите здесь.

— Зачем? — спросил Барнаби.

Скупая улыбка. А может, просто игра света.

— Нам понадобятся костюмы.

В дальнем конце Аппер-стрит располагался ночной клуб под вывеской «Дьяволизм», втиснутый между чем-то вроде газетного киоска, основной доход которого обеспечивает продажа порножурналов, и заведением, где в четыре утра вам продадут жареного цыпленка.

Вычурное название досталось в наследство от прежнего хозяина, который лелеял мечту вывести свое заведение в элитные. Новые владельцы клуба так высоко не замахивались и хорошо знали свое место. Раз в неделю здесь проходило мероприятие «Назад в школу», которое отличалось от всех прочих вечеров в «Дьяволизме», с его дешевой выпивкой, неразборчивым съемом и неумеренной смешливостью, подстегнутой разнообразной химией, лишь одним небольшим нововведением. Чтобы вернуть беззаботный дух праздной юности, каждый, кто переступал порог заведения, должен был облачиться в некое подобие школьной формы.

Теперь вы понимаете, зачем Барбаре понадобилась остановка возле универмага и покупка костюмов.

Что и говорить — вид у нее был потрясающий. Она купила юбку, кончавшуюся чуть ниже талии, и блузку, в откровенном распахе которой открывалась вся аэродинамика ее бюста. Она была великолепна, восхитительна — до абсурда, но в то же время я не испытывал к ней ни малейшего влечения. Чем больше времени проводил я в ее обществе, тем менее реальной она мне казалась, словно рядом была не женщина из плоти и крови, а некая иллюзия, обретшая странную полужизнь. И только когда время от времени Барбара попадалась мне на глаза, я понимал — по ее движениям, по неожиданным ямочкам на щеках, — какая трагедия случилась с этой женщиной. Я, конечно же, говорю о чем угодно, лишь бы избежать рассказа о том, как мы с Джаспером нехотя натягивали тесные костюмчики и рубашечки, как повязывали полосатые галстучки. Я не смог найти подходящих шортов, а потому мне пришлось закатать брюки выше колен. Джасперу, как ни странно, почти удалось принять надлежащий вид, пусть он при этом и напоминал ученика, лучше всех в классе преуспевшего в устном счете. У меня же видок был нелепый. Мы оставили Барнаби в машине — погруженного в чтение книги «Литература ужаса и желтое движение: ненадежный рассказчик в жизни Секстона Блейка».