Люди божьи собаки - [20]
Днем к ней на скамейку разные прохожие-проезжие люди подсаживались. Кто куда шел — садился отдохнуть на полдороге. Один Слыш приходил специально, поговорить. Они были одногодки, и пережитое объединяло их. Он, похоже, относился к ней серьезно и понимал лучше других. Хотя с ним она не была откровеннее, чем с другими.
Однажды Слыш притащился чем-то встревоженный. Она это заметила издали, но решила не обращать внимания: людские тревоги стали утомлять. Помяла в пальцах полу его пиджака. Пиджак был с чужого плеча — большой, коричневый, в выцветшую белую полоску. И дедок выглядел в нем как старый сморщенный желудь в обертке от орехового шоколада.
— Видать пана по халявах. С внука жакетку снял?
Слыш не отреагировал. Покряхтел, прицеливаясь тощим задом на скамейку, наконец присел. Поинтересовался, как жизнь.
— А ништо, — ответила она. — Воды хоть залейся, камней — хоть завалися. Хлеба прикупивши, жить можно.
— Ты, баба, без присказки и с печи не свалишься.
— От живу. Скрипучее дерево лес перестоит.
— Слыш, Татьяна, что мне внук рассказал? Он книгу одну читал. Говорит, в Германии много наших солдат от войны осталося. Живут в инвалидных домах. Вернуться домой не могут — калеки. Тыс-сячи таких солдат, тыс-сячи…
Она приняла удар молча. Поняла все, что хотел сказать Слыш. Оперлась крепче на свой киек, положила подбородок на руки, сжалась вся. Нет, такой судьбы Федору она не желала. Чтобы лежать столько лет, и не дома, а в чужом краю, и не иметь силы себя обслужить, и чтобы тебе помогала старая немка… Жена или мать, или сестра того солдата, который на твоей земле гадил… Не- ет. Такой доли она ему точно не хотела.
Слыш, понимая, что ошарашил ее своим рассказом, стал лихорадочно вспоминать последние деревенские события, чтобы отвлечь от тяжкого.
— Броня Живицкая сон рассказала. Будто ее Тадик домой приходил. С того света. Помниш Тадеуша? Снила, што за пилочкой явился. Говорит, пришел в чистом весь. Броня у него спросила: как же ты хоть там? Хорошо, говорит. А у вас там солнце хоть есть? Это Броня. Есть, кажа, лучшее, чым у вас. Я, говорит, там уже и женился. На ком же ты там женился? Не сказал… Взял свою пилочку, что сад всегда обпиливал, и пошел от нее. Правда, попрощался. Вот так дотронулся жалезной пилочкой до ее правой руки. И эта рука у нее отказала. Жалезом коснулся — и стала как жалезная. Чуешь?
— Парализовало?
— Ну, парализовало.
— Еще ж молодая.
Слыш еще что-то молол, людям язык не завяжешь. Люди — божьи собаки. Потом ушел, и она осталась одна со своим страхом.
Старая примета: если на вокзале, сидя на узлах, проголодавшийся человек два раза кусает сало и только один раз — хлеб, так и знайте, что это — слуцак.
Край плодородный, щедрая земля. По ночам болят крестьянские руки от труда благодарного, оправданного. Чернозем! На такое поле желудь оброни — через год дубовая роща листом зеленым резным зашелестит. Палку голую в землю воткни — дерево вырастет.
И рынок в Слуцке — чего только не привезено! Не меньше четырех рядов занимают бабки-сырницы: то — белые ряды. Под руками у теток белеют на марлевых тряпицах и выбеленных холстинках жирные, отливающие желтизной тяжелые слуцкие сыры. Рядом крынки со сметаной, от них исходит устойчивый запах свежести и чистоты. В сметане ложка стоит, как в масле.
Есть красные ряды, на них торгуют ягодой. Растет она в этих краях крупная, сочная. Всяка хороша, а нет лучше смородины. Слуцкие девчата, собираясь на свидание, обязательно сыпанут в рот пригоршню смородины. Терпкий вкус, душиста — женихи целуют в темноватых аллеях городского парка или на Красной горке за Косым мостком да приговаривают: смородинка ты моя, ягодка желанная.
Есть мясные ряды со знаменитым слуцким салом в семь пальцев толщиной, с двойной мясной прожилкой. Чтобы боров нагулял прожилку, хозяин три недели кормит его до отвала, неделю держит впроголодь, потом снова чередует изобилие с бескормицей. Сейчас реже, а раньше рядом с салом и кендюх лежал, по-местному киндюк, — большой, в два футбольных мяча, выскобленный свиной желудок с запеченным на солнце колбасным мясом, умелой женской рукой заправленном чесноком, кориандром, сухим укропом; кольца колбас небрежно брошены. Хочешь — бери, не хочешь — понюхай, облизнись и проходи, другие возьмут. Ну и само собой, весовое мясо, оно и теперь есть.
А уж россыпью — чего тут только не найдешь! Целые острова яиц, и сами хохлатки в кошелках под рябенькими платочками: то тут, то там головка с алым гребешком пугливо проглянет и тут же назад спрячется. А нижний ряд вдоль главной торговой улицы — корточники. Бабы, кто стоя, а кто и впрямь на корточках, а то на мешок или коляску приткнувшись, овощами и зеленью торгуют.
Ближе к осени над рынком повисает медовый запах яблок, и никакие другие запахи — близкой столовой с неизменным борщом, консервного завода с его уксусным ароматом, нефтебазы за забором — не могут вытравить его до первых снегов. Выпадут они, первые снеги, а запах еще держится. Идешь по пустому рынку, катанешься по первому льду лужиц и удивляешься: белым- бело вокруг, зима легла прочно, а яблоками пахнуло, как у отца в саду на святого Илью.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.