Люди без планеты - [16]

Из всех номеров, что мы когда-то ставили, я выбрал наиболее подходящие к участию девятилетней девочки. Маленькая, очень гибкая девочка идеально подходила для номеров с 'расчлененкой', 'перемешиванием частей тела' и тому подобных. Ну, а так же она замечательно отвлекала внимание зрителей на себя, когда это было необходимо. Название номеров Сергея повергло в шок. Но, взглянув на положение дел изнутри, он все же согласился доверить мне свою дочь. В тот день мы отрабатывали 'Смерть и воскрешение в корзине'. Весь фокус в том, что ассистентка помещается в корзину. Размеры ее весьма обманчивы. То, что снаружи кажется небольшим, внутри может оказаться очень даже просторным. Ассистентка ложиться внутрь, делая вид, что едва помещается, ее закрывают крышкой и протыкают лезвиями. Все абсолютно просто. Естественно направление проколов хорошо отработано, а лезвия не такие уж и острые.

Мы укладывали реквизит к главной репетиции. Настя с Ренатой оформляли сцену декорациями. Профессор, как обычно, зарылся в горы своих записей и все больше сходил с ума. Сергей рассматривал костюм дочери.

— Тебе не кажется, что он смешной? — Обратился он к дочери.

Я не знаю, какими были их отношения до всего этого, но сейчас Сергей был образцом идеального отца. Внимательный, заботливый… Наш с Настей отец не был таким. Он был артистом в первую очередь и воспитывал нас в этом духе.

— Ой! — Вскрикнула Маша. — Порезалась.

— Ты говорил, что этим порезаться нельзя! — Тут же накинулся на меня папаша.

— Не переживай! — Я взял ее ладошку в свою, что бы осмотреть. — Карьера настоящего артиста без травм не обходится. — Подбодрил я ребенка.

— Ты меня очень успокоил! — Не унимался Сергей.

— Ничего, старший ассистент, держитесь! — Продолжал я осмотр. — Не больно же?

Она покачала рыжей головой. Настя направилась к нам. Сестра достала платок, чтобы замотать рану и остановить кровотечение. Кровь собралась в складках детской ладошки, ярко сияя на солнце, как гранатовые зерна. Я перевязывал руку платком, что подала Настя, не заметив, как тоненькая струйка потекла по тыльной стороне ладони, затем к локтю. Капли упали на траву. Никто и не обратил внимание на то, как она жадно впитала красную жидкость, словно выпила ее. Рената вдруг кинулась к нам, крича: 'Уберите ее!'. Только тогда я краем глаза заметил несущегося к нам Адама. Он входил в наш карточный клуб, и был отличным парнем. Быстро уловил суть игры и мои финты. Он не выдвигал претензий, он учился. Да, в конце концов, у него просто было отличное чувство юмора. Но в тот момент его трудно было узнать из-за исказившегося лица, перекошенного, с налитыми черным глазами без зрачков и радужки. Больше всего пугали его клыки. Это уже не были два зуба, иногда выглядывающие при улыбке. Это была акулья пасть в миниатюре. Мы истуканами замерли на месте. Только Рената успела подлететь и закрыть собой перепуганную больше всех Машу. Я думал, нам конец.

Адама перехватил Аарон. Он сбил его на бегу, повалив на землю. Смяв его под себя, но, едва удерживая, он крикнул что-то на своем. К нему уже бежала охрана. Адама сковали наручниками и вкололи что-то в шею. Охрана работала слажено. На нас не обращали внимания. Очень старались этого не делать. А мы все еще стояли, как вкопанные на зеленой лужайке у белого домика, где только что чуть не загрызли маленькую девочку. Не сговариваясь, мы встали вокруг нее. Адам обмяк под действием инъекции, а еще секунду назад он хрипел и вырывался. Аарон, поправив свой идеально выглаженный белый мундир, обратился к нам:

— Уведите девочку в дом. Я принесу аптечку.

Я мельком посмотрел на Ренату. Ее же глаза неотрывно смотрели на удаляющегося Аарона. Тут-то и посыпалась вся ее иллюзия по отношению к нему. И мне почему-то стало легче. Я был бы рад, если бы она боялась его. А еще лучше ненавидела, и наконец-то, обратила внимание на кого-то более подходящего.

— Что это было? — Зашептала Настя, как только дверь за нами закрылась.

Мы вошли в дом, где жили Сергей и Маша. Она забавно хлопала глазами, не понимая, что только что чудом спаслась. Мы напряженно смотрели друг на друга, опасаясь своим поведением напугать девочку. Рената опомнилась первой.

— Машенька, как рука? — Улыбнулась она легко, словно сцены во дворе не было.

— Не болит. — Пожала плечами в ответ моя ассистентка. Я гордился ею. Наверное, это нерастраченный отцовский инстинкт. — Чуть-чуть только.

Сергей отодрал полоску от своей рубашки, что бы сменить пропитавшийся насквозь платок. Обматывая отрезок вокруг руки, он поражено уставился на ткань, вопросительно посмотрев на Ренату. Кусок ткани буквально высасывал кровь из ладошки. Рената откинула окровавленную, но сухую ткань в сторону. Она прошла на кухню, промыла окровавленный платок, что до этого уже был на ладошке и протянула его Сергею.

— Попробуй пока так.

Мы напряженно молчали, наблюдая за сценой.

— Что за чертовщина? — Бурчал Сергей.

Вот и пришел тот момент, когда начинала всплывать правда. Я вспомнил свои подозрения, которые мучили меня, кошмары, снившиеся в первое время по ночам. Но свой инстинкт самосохранения я задавил самообманом.