Любящие сестры - [15]

– На, допей.

Та нахмурилась и поставила стакан на прежнее место перед Лорел.

– Тебе молоко гораздо нужнее, чем мне. К тому же я уже сыта.

Это была неправда. Лорел захотелось закричать, умолять, чтобы она – пожалуйста, ну, пожалуйста, – перестала быть такой самоотверженной! Пускай не покупает больше ни яиц, ни сосисок, когда она просит всего лишь кукурузных хлопьев. Конечно, Энни хочет, как лучше. Но было бы в сто раз лучше, если бы она перестала обращаться с ней, как с двухлетним младенцем.

«Если бы Энни только позволила, я бы нашла выход», – тоскливо думала она. Но вслух сказала:

– Можно я посмотрю газету?

Единственная вещь, которую они покупали каждый день, была газета «Нью-Йорк таймс». Толстый воскресный номер с сегодняшней датой сверху, 9 октября, лежал свернутый возле тарелки Энни. Она еще не заглядывала и него. Обычно она начинала просматривать объявления в ту же минуту, как газета попадала ей в руки. Неужели сегодня она совсем пала духом? От этой мысли у Лорел заныло все внутри.

Все квартиры, которые они находили по объявлениям, оказывались чересчур дорогими. Или совсем не подходящими. Тротуары там загромождали переполненные мусорные контейнеры, а под ногами попадались осколки стекла. В домах было темно и пахло кислым, не лучше, чем в Аллертоне. В одном месте, стоило включить свет, как целый парад тараканов кинулся врассыпную по кухонному столу, стараясь спрятаться, прежде чем хозяин, ругаясь вполголоса, смахнет их свернутой газетой.

Этот город такой огромный! Может, Энни просто не там ищет. Почему бы, например, не съездить в Бруклин? Там в детстве жили Вэл и дядя Руди. На карте Бруклин выглядит уединенно, с Манхэттеном его связывают разноцветные линии, изображающие метро.

Но больше всего Лорел хотелось вернуться домой, в Бель Жардэн. Она сильно тосковала по своей комнатке, залитой солнцем. И по своему другу Бони Пелу, который знает наизусть все до одной песни «Битлз», и когда на спортивном уроке составляют команды, он прежде всего выбирает ее, Лорел.

И, как ни странно, – ведь он вообще редко обращал на нее внимание, когда они жили вместе, – она скучала по отцу. Она представила, как Вэл спит один в огромной, словно ложе короля, постели, в которой раньше они спали вместе с Мусей. Гектор подстригает траву в парке, а Бонита наливает на сковороду оладьи, напевая высоким, вибрирующим голосом испанские песни.

Но через мгновение большое кровавое пятно заслонило все. Кровь Вэла. Когда они ехали по бульвару Сансет, в желтом свете уличных фонарей она увидела кровавые пятна на «бай-бай». Потом она сунула старое одеяльце в контейнер, мимо которого они шли, и на душе осталось такое чувство, будто ее саму выбросили в мусор. Той девочки, какой Лорел была прежде, больше не существовало, и о ней не хотелось даже вспоминать.

Ах, если бы Энни рассказала, чем Вэл так обидел ее в ту ночь, что она даже ударила его! Представляя, как он лежит мертвый на полу в луже крови, она начинала дрожать в ледяном ознобе.

Нет, успокаивала она себя вслед за тем, Вэл не может быть мертв. Потому что она хочет, чтобы он был живой.

Но если он жив, значит он их ищет. Энни говорила, что их могут поймать и Вэл разлучит их. И тогда Энни посадят в тюрьму за похищение.

Энни – в тюрьму? Даже мысль такая невыносима! Да и просто разлучиться с ней – это конец всему. Уж лучше соблюдать все предосторожности и ни с кем не разговаривать.

Но цепляться за Энни, словно новорожденный младенец, – это тоже не жизнь. Энни и без того вымотана и встревожена. Как было бы чудесно, если бы они могли все делать вместе! Вот бы Энни доверилась ей, ну хоть один раз в жизни!

Я должна доказать ей, что я уже вполне взрослая!

Стараясь не обращать внимания на легкое головокружение, Лорел взяла газету и стала искать раздел объявлений о сдаче квартир. Еще две недели назад она не понимала этих сокращений, но теперь знала, что «к» означает «с кондиционерами», «кс» – что столовая совмещена с кухней. Наконец она нашла одно предложение за 300 долларов. Энни говорила, что большего они позволить себе не могут. Но когда она показала это объявление, Энни заметила, что Сто шестнадцатая улица находится в Гарлеме, а это – район воров и наркоманов.

Лорел почувствовала себя так же глупо, как в тот раз, когда впервые играла в игру, похожую на теннис, где вместо мяча – поролоновый шарик. Она ударила изо всех сил, а шарик оказался чересчур легким.

Между тем Энни углубилась в раздел «Приглашаем на работу».

– Посмотри-ка! – вдруг сказала она и прочла вслух: – «Вниманию девушек-секретарш: «Шляпной компании требуется энергичная молодая особа для ведения делопроизводства». Ну как? Я же тебе говорила? Это именно для меня.

– Но там нужно будет печатать. Разве ты умеешь?

– Я умею… Только не быстро.

– А вдруг они станут проверять?

Энни вымученно улыбнулась.

– В прошлый раз я очень нервничала. Теперь я буду держаться уверенно. Я знаю, я смогу. – Взглянув на тарелку Лорел, нахмурилась. – Ты почти ничего не съела.

Ты не больна?

– Сколько могла, я съела. Может, ты доешь за меня, а?

Энни строго посмотрела на сестру. Но через мгновение взяла вилку и быстро проглотила яичницу и сосиску. После чего насухо вытерла тарелку кусочком хлеба. Лорел с облегчением тихо вздохнула.