Любви зыбучие пески - [8]

– Роберто, скажи мне откровенно: отец… обанкротился?

Ему не нужно было произносить слова. Ответ был написан на его лице, сурово сжат будто высеченными из камня чувственными губами, хмуро очерчен вокруг карих с бронзовым отливом глаз, уставившихся в одну точку.

Наконец Роберто разжал губы и ответил ей. Но совсем не то, что она прочитала на его лице.

– О нет, вовсе нет! – сказал он.

Неожиданно ее ноги ослабли; еще минута – и Кейт рухнула бы на пол, если бы вовремя не подоспел Роберто. Как тигр, охотящийся за дичью, он сделал два или три молниеносных прыжка и с ходу заключил ее в железные тиски своих рук, не позволив ей не только упасть, но даже сдвинуться с места.

– Все хорошо, керида, – сиплым голосом прошептал он ей на ухо. – Ты не успела упасть. Все в порядке. Успокойся. Ты цела и невредима.

Цела и невредима. Ее мысли кружились, как мечущиеся чайки над гребнями бушующих волн, и эти два слова были единственным кусочком информации, который укладывался в ее помутневшем сознании. О да, наконец-то она почувствовала себя целой и невредимой. Почувствовала себя в родном доме, в безопасности. Впервые это чувство оттеснило на задворки другое – чувство потерянности, страха и одиночества, которое не давало ей покоя в течение всех этих долгих, мучительных шести недель. Казалось, часть сил Роберто перелилась в нее через его руки и пальцы, крепко сжимавшие ее узкую талию.

Он весь горел, и Кейт ощущала этот жар всем своим обмякшим телом; чистый, мускусный запах его кожи щекотал ноздри, нежно возбуждал ее, и ей хотелось без конца вдыхать и вдыхать этот запах и думать только об одном человеке – Роберто Мадругада. Ее голова, казалось, отяжелела и давила на шею; невольно она положила эту тяжелую голову ему на плечо и в тот же миг ощутила острое желание прижаться к нему грудью, животом, всем телом.

– О, Роберто, – прошептала она и провела ослабевшей рукой по его бицепсам.

– Кейт…

Его голос стал хриплым и жестким. Сердце Кейт забилось сильнее, а через минуту она поняла, что их сердца стучат в одном ритме. Кейт опять вздохнула и поудобнее развернула голову на его плече; теперь ее губы почти касались гладкой, загорелой шеи мужчины, и удары двух сердец стали раздаваться чаще, четче и еще сильнее.

– Кейт…

На этот раз, когда он назвал ее имя, в его голосе, казалось, прозвучали своего рода предупредительные нотки, но она слишком уютно устроилась на его плече, ей было слишком хорошо рядом с ним, чтобы обратить на эти нотки какое-то внимание. Впервые после окончания университетского курса в Оксфорде и возвращения из Англии в Штаты она чувствовала покой и расслабление, радость оттого, что находится в отчем доме – там, куда ей всегда хотелось вернуться, куда ее всегда тянуло, где бы она ни оказалась и что бы ни происходило в ее жизни.

Неожиданно сердце Роберто будто замерло на миг, но тут же резко подпрыгнуло и рванулось куда-то в новом, более учащенном ритме. В таком же новом ритме забилось и сердце Кейт. И, как и у Роберто, у нее тоже изменилось дыхание: оно стало более частым, прерывистым, жарким.

– Ро-б-бер… бер-то…

От возбуждения ее бросило в жар, и от этого жара у нее пересохло в горле, поэтому произнесенное ею имя мужчины прозвучало глухо, как трущиеся поверхности ржавого железа, и даже с заиканием. Когда Роберто тоже слегка повернул голову, чтобы не давить щекой на ее щеку, Кейт нервно облизнула пересохшие губы, и, хотя ее глаза были закрыты, она знала, что в этот момент он жадно наблюдал за движением влажного кончика ее языка.

Ее веки набухли и отяжелели, и ей пришлось приложить определенные усилия, чтобы открыть их и встретить его прямой, немигающий взгляд. Темно-карие с бронзовым отливом глаза Роберто будто парализовали Кейт, и на миг она почувствовала себя кроликом, которого гипнотизируют фары движущейся машины, когда он попадает под их ослепительные лучи в кромешной мгле ночи.

Ей не хотелось даже шевелиться. В застывшей позе она нетерпеливо размышляла: что же будет дальше? Внешне она была спокойна до умиротворенности, внутри же у нее все бурлило от ожидания. Кейт знала, что через несколько мгновений наступит момент, которого она ждала всю жизнь. И что этот момент был так же неизбежен, как следующий глоток воздуха или толчок сердца.

– Кейт. – Его голос и на этот раз прозвучал глухо, с хрипотцой, так что ей даже показалось на секунду, что с ней заговорил какой-то чужой человек, а не тот целеустремленный, умный мужчина, каким она знала Роберто чуть ли не с детства. – Мне кажется, я должен поцеловать тебя.

– Я знаю…

– Извини, если ты… Как? Ты знаешь?

Она едва заметно кивнула; жар разгоряченного тела мужчины будто перетекал в нее через его хлопчатобумажную рубашку…

– Да, знаю, – сказала Кейт. – И знаешь, что еще? – Уголки ее рта слегка приподнялись, и она как-то странно, загадочно улыбнулась. – Вероятно, я позволю тебе…

Она не успела договорить фразу, как он резким, грубым движением развернул ее лицом к себе, обхватил ладонью затылок и прижал ее губы к своим губам. Кейт чуть не задохнулась от этого варварского поцелуя, но тут же ответила ему такими же яростными движениями губ и языка. Это был самый страстный, самый похотливый, самый дикий поцелуй в ее жизни. Так ее не целовал еще ни один мужчина. От этого поцелуя у нее перехватило дыхание, закружилась голова, неистово забарабанило сердце…