Любви зыбучие пески - [6]

– Керида миа, дорогая моя, почему ты плачешь? Китти…

Это уменьшительно-ласкательное имя слетело с его губ непроизвольно и совершенно неожиданно. Так называли ее в детстве лишь самые близкие, самые дорогие люди.

– Китти, объясни же мне, что случилось? Полузабытое имя, которым теперь редко кто называл Кейт, подействовало на нее, как струя свежего ветерка, врывающегося в распахнутую форточку, или как бодрящий утренний дождичек, омывающий сонное лицо. Услышав его, она на миг застыла, а потом встрепенулась, оживилась… Назвав ее Китти, Роберто, казалось, на несколько мгновений остановил само время и вернул ее в страну детства – к тем дням, когда жизнь, не отягощенная никакими проблемами и заботами, была сияющей, как весеннее небо, и чистой, как первый снег.

Но уже в те далекие годы она лелеяла мечту, что в один прекрасный день этот мужчина полюбит ее и что где-то впереди на жизненном пути ее ожидает удивительное, яркое и непременно счастливое будущее. Будущее, которое сегодня померкло и стало для нее абсолютно недосягаемым.

Кейт пристально посмотрела на Роберто, снова назвавшего ее – после стольких лет! – Китти, и тепло, благодарно, даже почти нежно улыбнулась ему. И вдруг ее мозг пронзила ошеломляющая мысль. Острая, как игла, и обжигающая, как первый поцелуй. Мысль о том, что она должна, просто обязана посвятить Роберто Мадругада в свою печальную тайну.

2

– Китти, объясни же мне наконец, что случилось? – в который уже раз спрашивал ее Роберто. – Что-нибудь с твоим отцом? Ты переживаешь из-за проблем, с которыми столкнулась его фирма?

– Неужели он рассказал тебе о них? – Кейт была в шоке, и вопрос сорвался с ее губ неожиданно для нее самой.

– Разумеется. Ведь я ему как-никак друг.

– Он просил тебя помочь ему? Просил взять его на поруки? И ты согласился?

К этому моменту к ней начали возвращаться силы, руки и ноги заметно окрепли, мозг стал функционировать с достаточной ясностью и четкостью. Если Роберто действительно намеревается помочь отцу, если он отведет от Уолтера Хиллза угрозу банкротства, то это хоть в какой-то мере утешит ее.

– Ты пообещал ему сумму, в которой он нуждается? – с надеждой спросила Кейт.

Выражение лица Роберто мгновенно переменилось. Подбородок, будто высеченный из камня, выдвинулся вперед, темная бронза в глазах еще больше сгустилась.

– Нет, – ответил он мягким голосом, – я ничего ему не обещал.

– Нет? – Она, казалось, не поверила его словам; в ее глазах застыло выражение мольбы. – Ты отказал ему? Не могу поверить, что…

– Должна поверить! – оборвал ее он. Ему явно не понравился поворот в их беседе. – Твой отец посвятил меня в свои проблемы. К сожалению…

– К сожалению! О да. Ну конечно же, ты глубоко сожалеешь и сочувствуешь мистеру Уолтеру Хиллзу!

Циничный тон, с каким она произнесла эти слова, презрительная улыбка, искривившая ее губы, надменный взгляд исподлобья – все это заставило его передернуться. Возможно, это движение обидело ее, но он был не в силах сдержать себя.

– Ты мог бы выделить ему эту сумму, – продолжала она. – Сумму, в которой он сейчас нуждается. Это капля в океане по сравнению с капиталом, которым владеешь ты. Через год, а то и раньше ты мог бы с лихвой вернуть деньги, которые ему так сейчас необходимы.

– Да, я мог бы выделить нужную ему сумму, – спокойно сказал Роберто, глядя в ее разгоравшиеся яростью глаза.

– Но ты не готов даже к такой ничтожной – по твоим меркам – жертве. А я-то думала, ты действительно был для моего отца другом.

– Я и есть его друг, Кейт, и ты прекрасно знаешь об этом.

Она гордо тряхнула головой, игнорируя его слова, и сверкнувшее в ее глазах зеленое пламя обожгло его настороженный взгляд.

– Такой друг, который никогда не поможет в беде? – резко бросила она ему в лицо.

Роберто глубоко вздохнул и запустил обе пятерни в свои черные, как ночь, волосы. Он рассчитывал, что они поговорят о делах, в том числе о делах Уолтера, потом, может быть, гораздо позже – после того, как решат вопрос о своих личных отношениях.

– Китти, – произнес он очень спокойным, мягким голосом, – моя помощь не принесла бы твоему отцу ничего хорошего. И он понимает это.

– Зато я не понимаю! Не говори со мной загадками и объясни мне простым, доступным языком, в чем секрет твоих гениальных финансовых соображений в отношении моего отца. И, пожалуйста, не называй меня Китти. Возможно, я позволяла тебе употреблять это имя при обращении со мной, когда была еще ребенком. Но я давно уже выросла из пеленок. Я вполне зрелая двадцатидвухлетняя женщина, закончившая трехлетний курс университета и защитившая ученую степень. И у меня уже есть достаточный жизненный опыт.

– Да, ты заметно повзрослела.

Его карие, почти шоколадные глаза скользнули по ее стройной фигуре, облаченной в облегающие джинсы и свободную тенниску, и на несколько мгновений оценивающе задержались на груди, которая, как ему показалось, стала пышнее и выше. Заметив его изучающий взгляд, остановившийся на твердых сосках, которые так бесстыдно и некстати оттопыривали ее тенниску, Кейт невольно задумалась об изменениях в своем теле, произошедших за последние две или три недели.