Любви подвластно все - [6]

Оливия больше ничего не смогла сказать, потому что смрад, исходивший от немытых тел, был совершенно невыносим. Выпрямившись, она поспешно отступила к своему ухоженному жениху. Тот снова взял ее под руку, а нищий с повязкой безмолвно поднял руку, затем медленно опустил – так он обычно благодарил и благословлял Оливию.

Оливия вовсе не была суеверной, но почему-то ей очень хотелось получить это благословение перед посещением мастерской мадам Марсо.

Ланздаун протянул ей свой носовой платок с запахом лавровишневой воды. Прижав его к носу, Оливия с облегчением вздохнула и почему-то вдруг подумала о том, что вскоре ее обязанностью – нет, привилегией – станет вышивание инициалов виконта на уголках его носовых платков. Как на платке, который она хранила в своем ридикюле. На нем тоже были инициалы. И кровь.

Следовало бы сжечь этот платок, как она сожгла листок бумаги, исписанный именем Лайона Редмонда…

– Эти проходимцы, похоже, просто пропьют ваши шиллинги, – тихо проворчал Ланздаун.

– Они могут делать с ними все, что сочтут нужным, – заявила Оливия, возвращая виконту носовой платок.

– Похоже, они не так уж и нуждаются, – заключил Ланздаун.

– В самом деле?.. Просветите меня.

Виконт едва заметно нахмурился, и Оливия поняла, что была слишком уж резка. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она улыбнулась жениху и с некоторым смущением сказала:

– Ох, давайте начнем снова. Вы простите мою нервозность? Так много ошеломляющих событий, а ведь день только начался… Мне ужасно неловко, что я оказалась такой сварливой мегерой.

– Вас не за что прощать, – поспешно ответил виконт. – Это вы должны меня простить. Я всего лишь сделал безобидное замечание и вовсе не хотел, чтобы оно прозвучало как нотация. И вы ангел, а не мегера. Без сомнения, вы знаете о неимущих гораздо больше, чем я.

– Ох, я новичок по сравнению с миссис Снид.

– Все и во всем выглядят новичками по сравнению с миссис Снид.

Оливия рассмеялась, а жених добавил:

– От всех этих приготовлений к свадьбе даже у адмирала Нельсона расшатались бы нервы. Вы уверены, что не хотите отправиться со мной в Гретна-Грин? – пошутил виконт, но это была лишь отчасти шутка.

– Звучит соблазнительно, но моя мама и мадам Марсо сделают меня вдовой в тот же день, как узнают об этом, – ответила Оливия. – В последнее время у нас в семье было уже несколько венчаний, но все прошли без особой помпы. Думаю, мои родные считают, что теперь-то уж заслуживают пышного торжества.

– Но ведь и мы заслуживаем того же, – с улыбкой заметил виконт. – Сказать по правде, моя мать и сестры тоже требуют пышного торжества. Что ж, моя дорогая… Тогда позвольте мне по крайней мере повести вас выпить чаю у Акермана. Или, может быть, у Туайнинга, когда здесь закончат суетиться вокруг вас с булавками. Ведь именно это делают у портних? – Он кивнул в сторону мастерской и добавил: – Оба эти заведения расположены на Стрэнде, так что мы сейчас совсем рядом. Я узнал, что вы здесь: заехал к вам в особняк и немного побеседовал с вашей матерью и братом, – вот и я… просто надеялся украсть немного вашего времени.

– Прекрасная идея! – воскликнула Оливия. – И, пожалуйста, не рассматривайте это как похищение моего времени. Я охотно дарю его вам. Дарю с огромной радостью!

– Возможно, нам удастся найти у Акермана новую гравюру для нашего городского особняка, – продолжал виконт. – Я хочу, чтобы вы обставили его по своему вкусу, потому что у меня его совсем нет.

«Нашего особняка», – мысленно повторила Оливия слова жениха. Они собирались стать близкими людьми. У нее появится новый дом. Новая обстановка. Новая… кровать. Новая жизнь.

– Не говорите глупости! – Оливия заставила себя улыбнуться. – У вас превосходный вкус, так что не скромничайте. Но со мной будьте осторожны, иначе окажетесь по уши в расшитых шелком подушечках.

– Замечательная перспектива. Не страшно споткнуться в доме, если знаешь, что приземлишься на что-то мягкое.

Оливия рассмеялась.

– Значит, заедете за мной в два часа? К тому времени портниха и ее швеи достаточно меня намучают.

– До скорой встречи, моя дорогая, – сказал виконт, кланяясь. Он повернулся, собираясь уйти, но вдруг споткнулся о ногу нищего, которую тот неожиданно вытянул перед собой.

Ланздаун тихо выругался и зашагал к своему экипажу. Посмотрев ему вслед, Оливия невольно улыбнулась, потом наконец вошла в мастерскую мадам Марсо (французское имя было, конечно же, вымышленным, а лицо этой милой дамы казалось вполне английским).

При виде Оливии модистка радостно захлопала в ладоши, затем присела в почтительном реверансе и тут же в отчаянии заломила руки.

– О, мисс Эверси, я так взволнована! Ведь сегодня мы примеряем ваше свадебное платье! По красоте оно не уступает даже платью принцессы Шарлотты! Но, видите ли, у нас возникли кое-какие затруднения. Девушка, помогавшая мне, мадемуазель Мари Анна, неожиданно меня оставила: получила небольшое наследство и переехала в деревню, вот так! – Мадам Марсо щелкнула пальцами. – А меня срочно вызвали по неотложному делу в другую мою мастерскую, на Бонд-стрит. По счастью, Провидение послало мне новую помощницу, очень толковую. Послало именно теперь, когда я больше всего в ней нуждаюсь! Мне так жаль, что я не смогу лично обслужить вас сегодня…