Любви и магии все существа покорны - [43]

Праздник удался на славу — о чем можно было судить по расплывшейся туши на моем лице. Я ехала домой, а люди косились на меня, явно воспринимая черные разводы на щеках, как свидетельство глубочайших страданий. На самом деле, меня заставили хохотать до боли в ребрах. Именинник и его друзья отличались особой живостью фантазии. Это проявилось в выборе подарков и их преподнесении: к примеру, торт выглядел, как блины, политые сгущенкой, и в нем торчали 25 свечей… 26-ю свечу подарили отдельно, так как предназначалась она не для украшения, и поджигать ее нельзя. Намекну, что свеча должна применяться была в медицинских целях. Леха, конечно, посмеялся, но странный подарок выкинул в кусты. Потом мы играли в фанты. И это превзошло все возможные ожидания. К примеру, я раньше думала, что дыхание "рот в рот" должно быть более приятным для жертвы. Но либо мой "спаситель" слишком старался, либо я отчаянно сопротивлялась (подозреваю, что для начала надо было нахлебаться воды и быть в бессознательном состоянии, а не абсолютно здоровой, как я в тот момент), но вдыхаемый в меня со всей силы воздух заставлял задыхаться и отбиваться. В общем, я почувствовала себя на месте воздушного шарика, который пытается надуть человек с добротными легкими…

Небольшая порция спиртного взбодрила организм, и я буквально летела на трамвайную остановку, глупо хихикая при воспоминании о всяческих шуточках, которые отпускались ролевиками и байкерами. К счастью, нужный мне транспорт как раз собирался двигаться с места, и я успела вскочить на ступеньку вагона. Двери захлопнулись… И я увидела Артема. Он тоже увидел меня. Он был не один — рядом сидела Снежанна.

Лица коллег потеряли приветливость. Их глаза в попытке избежать столкновения взглядов выискивали хоть что-то интересное в описании маршрута трамвая N 3. Я была девушкой воспитанной и, собрав чувства в кулак, подошла поздороваться.

— Привет.

Застуканные любовнички натянули улыбчивые маски. Артем старался выглядеть как можно повседневнее.

— Привет! Как день рождения?

— Замечательно. Народ не из цивильных, ролевики. С ними не соскучишься! — как можно бодрее отозвалась я, краем глаза поглядывая на упорно не замечающую меня Снежанну.

— А как твоя встреча с мамой? — мне вдруг вспомнилось, что разговаривая со мной по телефону и отказываясь составить компанию на дне рождения, он изумительно отмазался. "Мама" стрельнула глазами, ничего не сказала, но бьюсь об заклад, о многом подумала.

— Мама? — смутился уже бывший парень. — Нормально. Болеет. Хотел отвезти ее в больницу…

Мне было больно и противно смотреть на эту комедию, медленно превращающуюся в драму.

— Ладно. Увидимся. Пока. — Я выскочила на следующей же остановке. Руки тряслись, ноги несли вперед, срываясь на бег так, что я чуть не проскочила свой подъезд. Домой в таком состоянии было идти нельзя и я, вспомнив былое прошлое, поднялась на этаж выше к старинной подруге детства. Ларочка открыла дверь и, увидев мое лицо, все поняла без объяснений. Наскоро обувшись, она вышла со мной во двор, где мы уселись на скамейке и, лузгая семечки, болтали о парнях. Как выяснилось, у нее тоже не складывалось с личным. Ее парень вел себя не менее странным образом, чем мой бывший: наговорив девушке кучу глупостей про любовь, он все же ее бросил, отдав предпочтение не кому-нибудь, а двоюродной сестре Лариски. Две "покинутые клюшки" посмеялись над собой, вспомнили, как в детстве впервые влюбились в соседских мальчишек, обсудили, какими теперь стали наши первовлюбленности, и пришли к выводу, что мы все переживем!

Спокойная, но немного помятая, я пришла домой. Приняла ванну (с того дня, я слишком часто, чувствуя нестабильность настроения, закрывалась в ванной, стараясь прогнать дурные мысли ароматным паром), пообщалась с мамой и папой, провела по струнам гитары и увалилась на кровать, прижимая подушку, как спасательный круг. Сильная ведьма плакала, как обычная девчонка, долго, надрывно, прячась ото всех.

Мобильный пронзительно пищал, требуя обратить на себя внимание.

— Что? — как можно спокойнее спросила я у трубки.

— Мы уже в кафе, где ты? — бодрый голос Риммы нарывался на грубость.

— Я простудилась на этом проклятом дне рождения… — соврала я, и меня тут же ударило магическим импульсом, ведь врать своему шабашу не мог никто. — Голова болит. Я дома сегодня останусь. Позвоню, как приду в себя.

— Ты перепила, а не простудилась! — поставила диагноз подруга, подозревая что-то другое. — Мы сейчас купим чего-нибудь горючего и приедем тебя лечить!

Преданные друзья — это очень хорошо, но не в момент, когда не хочешь видеть ни одного человека на свете.

— Римма, прости, но я просто хочу поспать. Высплюсь и завтра буду как огурчик. Чесс слово! — пообещала я и услышала обиженный, удивленный голос подруги на другом конце провода:

— Ладно. Держись! — Она догадалась, что у моего желания выспаться совсем иные причины, но не стала доставать. Об этом, наверное, и Сашка уже размышлял, ведь отдачу от лжи почувствовали все трое.

Больше мне никто не мешал предаваться тяжким мукам и оплакивать свою нелегкую женскую судьбу. Но, видимо, подушке не хотелось пропитываться моими слезами…