Любой каприз за вашу душу. Как украсть миллионера - [2]

– А вам идет черный сапфир, милорд, – я снова обласкала взглядом его руки и пригубила коньяк.

Изумительный коньяк. Шелковистый, с ореховым послевкусием. От него внутри разливалось мягкое тепло.

Несколько секунд мы молча разглядывали друг друга, и тепло внутри меня превращалось в жар предвкушения.

Да, дорогой. Я очень этого хочу! Ты не представляешь, как сильно! Давай, следующий шаг за тобой. Можешь галантно позвать меня потанцевать. А можешь так же галантно сразу в постель.

– Какой кофе миледи предпочитает на завтрак? – поставив на стол так и не опустошенный бокал, лорд Совершенство легко коснулся моих пальцев.

Ох, черт. Лучше бы он этого не делал. Я же отвлекаюсь! Если он вот так будет касаться меня и говорить таким же глубоким бархатным голосом, я ж могу и забыть о синих китах. А мне ни в коем случае нельзя о них забывать! Нет ничего важнее синих китов…

– Лосось по-норвежски с зеленым салатом и тарталетки с белужьей икрой, – что характерно, я сказала чистую правду.

– Какая досада, что здесь их не подают, – сукин сын уже завладел моими пальцами и круговыми движениями поглаживал ладонь. – Сменим дислокацию, миледи.

Черт. Черт! Как он смеет вот так… с полной уверенностью, что любая пойдет, нет, побежит с ним! За белужьей икрой и его чертовыми миллионами! Сукин сын. Шовинистическая свинья. Как он смеет не думать о синих китах!

Отвечать вслух я не стала. Просто медленно опустила ресницы, обозначая согласие. Фу ты, ну ты, голливудская дива. Моника Беллуччи, не меньше.

Тут же по волшебству рядом оказался официант, отодвинул кресло сначала лорду Совершенство, затем мне – когда лорд подал мне руку.

Откуда-то от барной стойки послышался тихий одобрительный смешок. Я готова была поспорить, что если бы весь этот снобский сброд был чуть менее снобским, не миновать бы завистливого присвиста. Эти же, акулы мороженые, лишь смотрели. Молча. Максимум, позволяя себе легкие ухмылки истинно мужской солидарности.

Сукины дети. Все. Вот что им стоит вместо просиживания костюмов в баре и выцеживания виски по тысяче баксов за стаканчик дать по этой же тысяче на спасение китов? Между прочим, пока они тут перемигиваются от избытка тестостероновой солидарности, экология гибнет.

Так-то.

А вот прижимать меня к себе не надо, милорд. И класть ладонь мне на бедро – тоже. И нет, я не собираюсь сворачивать к туалетам. Сами обещали белужью икру на завтрак, никто вас за язык не тянул, так-то.

Ладонь с бедра он убрал, но положил на плечо, слегка задевая шею. Прямо там, где с сумасшедшей скоростью бился пульс. Честно говоря, мне отчаянно хотелось сбежать, и плевать на сицилийскую мафию! Я не готова к такому… к такому…

– Как твое имя, моя леди? – он склонился к моему уху, касаясь его дыханием. Только дыханием!

– Можешь звать меня Моникой, – я томно взмахнула ресницами.

– Моника, мне нравится, – он провел пальцем по яремной вене. – Ты так сильно любишь икру на завтрак? Или боишься?

– Разумеется, боюсь, – я накрыла его ладонь своей. – Ты чертовски опасно выглядишь… а как мне звать тебя?

Он тихонько рассмеялся.

Швейцар поклонился, открывая перед нами дверь, и мы шагнули на улицу, в прохладный смог осеннего Нью-Йорка. Мне на миг стало страшно: наступает самый тонкий момент. Если он догадался, то хана мне.

– Меня зовут Ирвином, – подмигнул мне лорд и, обняв за плечи, повел к белому «Бентли».

На водительском месте сидел шофер в форменной тужурке и фуражке.

Уф, слава богу, милорду миллионеру не встряло сегодня поехать на спорткаре. Иначе бы весь наш гениальный план пошел коту под хвост!

Дверь машины тоже открывал швейцар. Я садилась в пахнущий кожей и дорогим парфюмом салон с отчаянно бьющимся сердцем и дрожащими коленками, прижимая к себе сумочку, словно в ней было последнее мое достояние. Лорд Совершенство насмешливо покосился на это дело, но я мило похлопала глазками, мол, не обращайте внимания, сэр, все женщины – дуры, брюнетки тоже.

– Домой, – распорядился лорд и знаком велел шоферу поднять стекло.

Машина тронулась, а я судорожно вцепилась в сумочку. Все. Пути назад нет. Надо действовать по плану. О, боже… ну и влипла же я!

2

Странное дело, но стоило авто тронуться, как я успокоилась. То есть адреналин по-прежнему бурлил в крови, толкая на безумства, но я поверила: все у меня получится.

Надо только немножко отвлечь сукина сына. Самую малость. И для этого вовсе не обязательно разговаривать, тем более что в салоне звучала музыка – не снобский джаз, как можно было ожидать, а «Io primo di te» Эроса Рамазотти.

Еще один томный взмах ресниц, приглашающая улыбка, скользнувшая по подолу ладонь – и больше намеков ему не потребовалось. Он притянул меня к себе, пока всего лишь за плечи. Его касания по-прежнему обжигали и разгоняли сердце до совершенно бешеного темпа, а может быть, так действовала музыка – ничего не могу с собой поделать, всегда так реагирую на роскошные мужские голоса. Я имею в виду, на музыку…

И на великолепные мужские руки, сейчас обнимающие меня, неспешно ласкающие лопатки. И горячие мужские губы, подбирающиеся по плечу к чувствительному местечку в основании шеи…

Я застонала от удовольствия и провела ладонью по его груди, запустила пальцы под пиджак, расстегнула пуговку рубашки – и добралась до кожи.