Любовный пасьянс - [9]
Джастин Блэлок, сидевшая в карете, пронзительно закричала.
Бандит, находившийся возле кареты, приказал Стиву отойти подальше. Увидев наведенное на себя оружие, Стив счел самым благоразумным подчиниться. Чувствуя холодок оружия на своей щеке, он стоял так тихо, как было ему приказано.
Спешившийся бандит схватил Джастин за руку и выволок ее из кареты. Девушка отчаянно заверещала, еще громче и пронзительнее, чем раньше.
— Заткнись! — коротко сказал ей налетчик. — Заткнись, или я…
Продолжения не потребовалось, Джастин перестала визжать и заговорила, вернее, рявкнула:
— Мой папа, вас, за это, всех повесит!
Она вырвала руку из ладони бандита. Тот ухмыльнулся и, резко притянув девушку к себе, насмешливо проговорил:
— Твой папочка? А какая у него армия, малышка?
— Ему не нужна армия! — выкрикнула Джастин, упершись кулаками в грудь бандита и пытаясь вновь вырваться. — Он шериф в Мидлчерче, и он вас всех…
В ту же секунду мужчина отшвырнул девушку от себя с такой силой, что она ударилась спиной о колесо кареты и вскрикнула от боли. А бандит, грязно выругавшись, навел на нее пистолет.
— Кто, ты говоришь, твой папочка?
— Мой папа — Лен Блэлок, шериф города Мидлчерч! — гордо заявила Джастин.
— А, черт! — бандит отвернулся от девушки, схватил поводья своей лошади, вспрыгнул на нее и подал команду своим сообщникам:
— Уматываем отсюда!
— А сейф? — неуверенно начал третий бандит.
— Забудь о нем!
Сжав поводья, главарь дал шпоры и, резко развернув лошадь, галопом помчался с дороги и скрылся за скалами неподалеку.
Еще один бандит последовал за своим вожаком, а третий, тот самый, что держал под прицелом Стива, немного замешкался. Его промедления оказалось достаточно для того, чтобы Стив, мгновенно сообразив, что нужно делать, схватил первый попавшийся камень и запустил им в налетчика. Камень с глухим стуком ударился в затылок вооруженного грабителя. При виде этого Джастин вскрикнула, а тот тяжело рухнул на землю. Его лошадь взвилась на дыбы и ускакала без хозяина.
— Чтоб я сдох! — воскликнул изумленно Здоровяк Билл, начиная перевязывать платком раненую руку. Еще полчаса назад он бы расхохотался в глаза тому, кто предположил бы, что этот французишка на такое способен.
Обычно такие прилизанные джентльмены, приезжавшие на Запад в своих первоклассных костюмчиках, падали в обморок при первых признаках опасности. Но тут приходилось верить собственным глазам.
Джастин, тяжело дыша, положила ладонь на руку молодого француза и, почувствовав под тканью одежды бугры стальных мускулов, восхищенно произнесла:
— Какой же вы, оказывается, храбрый!
— Ну что вы, мадемуазель, если кто здесь и храбр, так это вы. — Стив на мгновение задержал в своей руке ее ладонь, а затем сказал: — Люсьен, посмотри, чем ты сможешь помочь этому приятелю!
— А я ему помогу, — тут же произнесла Джастин и достала из багажника, находившегося под сиденьем кучера, медикаменты и корпию с бинтом.
С ее помощью Люсьен начал перевязывать раненого кучера, а Стив, между тем, связал все еще находившегося в бессознательном состоянии грабителя. Когда кучер, наконец, пришел в себя, Стив помог освободить из постромков мертвую лошадь. Он с удивлением увидел слезы в глазах храброго американца. А тот стыдливо отвернулся от пассажиров, и видно было только, как вздрагивают его плечи.
Стив вылез из кареты, как только она остановилась, и сразу же с сожалением увидел, что его лучшие штиблеты стали серо-желтыми от соприкосновения с мельчайшей пылью городской улицы. Его прекрасный шелковый галстук теперь стал повязкой на голове Криббета, а на рукаве его самого дорогого костюма красовалась огромная, лохматая дыра.
— Эта «Райс Стейдж Лайн» меня совершенно доконала, — пожаловался он слуге. — Я тебе точно говорю, Люсьен, — эта треклятая страна вместе с моей компанией должна быть хоть чуть-чуть окультурена. Цивилизация — вот чего им не хватает.
— Не могу с вами не согласиться, месье, — откликнулся Люсьен, помогая Джастин Блэлок выбраться из кареты.
Джастин, дрожа так же, как Люсьен, опять восхищенно посмотрела на Стива и благодарно сказала своим нежным голоском:
— Я обязательно расскажу папе о том, что вы совершили. И когда он перестанет злиться на меня за то, что я сбежала из школы, он, наверняка, будет вам очень благодарен.
Стив мгновенно отбросил прочь дурное расположение духа и тут же постарался призвать на помощь все свое обаяние, так помогавшее ему, когда он общался с хорошенькими женщинами.
— О! Увидев вас, мадемуазель Джастин, он, конечно же, не будет гневаться ни минуты.
Завладев маленькой девичьей ручкой, он галантно поднес ее к своим губам.
Девушка очаровательно улыбнулась своему галантному попутчику, быстро простилась с обоими мужчинами и упорхнула в дом, где находился офис местного представителя власти. Вслед за ней, Здоровяк Билл повел, не очень вежливо подталкивая в шею, связанного пленника.
Итак, Стив достиг, наконец, цели своего путешествия. Правда, ему предстояло пережить, по крайней мере, еще одно разочарование — беглого взгляда на чемодан хватило, чтобы убедиться в том, что его прекрасная кожаная обивка обожжена порохом, а сам чемодан вместе со всем своим содержимым прострелен не менее чем в трех местах.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…