Как только требования фотографов стали чрезмерными, Билл Нел выступил вперед, чтобы закончить пресс-конференцию.
– Леди и джентльмены. Мы благодарим вас за великолепный прием. Мона – и Бланш – присоединяются к выражению мною признательности леди Джорджине за бесконечную доброту в столь тяжелое для нее время, и всем вам за потраченное на наши скромные персоны драгоценное время. Мы ожидаем, что премьера в Вест-энде состоится в октябре, театр будет объявлен дополнительно. Спасибо, и да благословит нас всех Господь!
– Пожалуйста, Мона, еще один вопрос!
Мона была так счастлива, что могла бы продолжать бесконечно. Билл наклонился к ней с преувеличенной галантностью, поцеловал руку и прошептал:
– Доверься мне, Мона. Мы уйдем, пока они просят о продолжении.
Сложив руки на груди, Мона поклонилась с почтительным уважением к своим поклонникам, скромно опустила глаза, вдруг проказливо подмигнула и так закончила встречу.
На следующий день они с Сиднеем переехали в апартаменты отеля «Савой», и провели день, покупая подарки Мелиссе и Грегу. «Не дай мне забыть о моей матери!» После нью-йоркской премьеры Рахиль дала ей десять страниц с заметками, содержащими пятьсот способов улучшения игры Моны. Чтобы показать свою злость, она не позвонила матери перед отлетом в Лондон и поклялась ничего ей не покупать. Это было не только из-за нежелательной критики, а еще и потому, что Рахиль всегда возвращала подарки Моны в магазины и переводила деньги на ее счет.
– Прекрати выбрасывать деньги на ветер, как пьяный матрос! Кто знает, возможно, они однажды понадобятся тебе. Может быть, даже завтра!
Спасибо, ма, твое доверие глубоко трогает меня.
Они нашли отличный подарок у Харродза – чайный сервиз на четыре персоны. Это сразу убьет двух зайцев – Рахиль не сможет вернуть его, и произведет впечатление на своих подруг, еженедельно приходящих к ней поиграть в бридж. Демонстрируя щедрость дочери-звезды, она будет умирать от мысли, что расточительство Моны доведет всех до разорения.
– Теперь твоя очередь, Мона. Я хочу предложить тебе подарок, – со времени приезда в Лондон Сидней ходил на цыпочках, словно боясь сделать неверный шаг и снова быть изгнанным. – Кое-что личное, я полагаю.
– Что ты задумал?
О Боже, я жеманюсь, как школьница!
Скромность – едва ли ее стиль, и вдруг, к собственному изумлению, она стала стеснительной. Этот робкий, улыбающийся мужчина, вот-вот попросит выйти за него замуж, а Мона чувствует, как задрожали ее ресницы.
Сидней колебался в поисках нужного ответа.
– О, я не знаю.
Не знает, конечно. Старается быть помягче.
– Как насчет какого-нибудь колечка?
Обручального кольца, вот что Сидней пытался сказать, У нее никогда не было обручального кольца. Кстати, Мона никогда и не была обручена.
Сжав ее руки в своих ладонях, он спросил у продавца, как пройти в ювелирный отдел.
– Сидней, дорогой…
– Не спорь, Мона. Я не приму отрицательный ответ.
– Но, Сидней… – она заставила его остановиться и развернула к себе лицом. – Ты не задал мне вопрос!
– Какой вопрос? – поддразнил он. – У тебя есть, что ли, шанс дождаться от меня какого-нибудь вопроса? – он игриво взглянул ей в глаза, и в этот момент что-то позади нее отвлекло его внимание. – Иди за мной! Они зигзагами пробежали сквозь группу удивленных покупателей к выходу из отдела. За поворотом появились ступени эскалатора.
– Это напоминает тебе что-нибудь?
Мэси! Сидней не может до сих пор расстраиваться из-за того, абсолютно ребяческого случая! Или может?
– Готова, Мона?
Это, конечно, настоящий вопрос. Готова ли она? Возможно, этот момент станет предвестником их будущей совместной жизни. С криками ликования, рука об руку, они помчались вверх по спускающемуся эскалатору.
– Готова!
