Любовный быт пушкинской эпохи В 2-х томах. Т. 1. - [5]

Вульф и Сашенька скоро наверстали пропущенное, ибо в этот второй приезд Вульфа (до 8 марта, когда Вульф уехал в полк, надолго распрощавшись с родными), Саша явилась единственным объектом любовных вожделений Вульфа. "В Малинниках, — вспоминал он впоследствии, — я посвящал время единственно шалостям с Сашей. С нею мы уже давно прожили время уверений в любви и прочего влюбленного бреда: зная друг друга, мы наслаждались, сколько силы, время и место позволяли".

Нельзя не отметить двух характерных для Сашеньки Осиповой особенностей, подчеркнутых Вульфом. Несколько раз, в отличие от других красавиц, он упоминает об "уме" или "рассудке" Саши. Саша — умная. Другая особенность — безудержность в увлечениях. Только один мотив мог бы остановить ее на пути к удовлетворению страсти-соображения о безопасности свидания — так по крайней мере думает Вульф. Жар ее чувств был хорошо известен в семье П. А. Осиповой. По свидетельству Евпраксии Николаевны Вульф, отличительные черты Сашеньки — "воображение и пылкость чувств".

1829–1833 год Вульф провел на военной службе. С Сашей он переписывался; о ней извещали его сестры. Один раз писал о ней Пушкин. Возвращаясь с Кавказа в Петербург, он завернул в Старицкий уезд и из Малинников 16 октября 1829 года писал со слов Анны Вульф, что "Александра Ивановна заняла свое воображение отчасти талией и задней частью Кусовникова, отчасти бакенбардами и картавым выговором Юргенева".

Вульф был уверен, что Саша всегда будет любить его, но эта уверенность не мешала ему ни увлекаться другими, ни радоваться вестям о свадьбе Саши. Но годы шли, а Сашу не удавалось сбыть с рук. "Письма Саши, — записал Вульф, — печальны и оттого очень нежны; она жалуется на судьбу, и точно жизнь ее нерадостна". В 1831 году мелькнули было брачные возможности для Сашеньки, но не осуществились. В 1832 году Вульф приехал в отпуск в Тригорское, нашел сводную сестру еще не замужем, и тут вновь у Вульфа разыгрались "сцены с Сашенькой вроде прежних".

В 1833 году Вульф получил, наконец, от сестры долгожданное известие о предстоящем и действительно осуществившемся замужестве Сашеньки и записал в дневнике: "Дай бог ей скорее выйти, а ему, господину псковскому полицейместеру, Беклешову, дай в ней добрую жену. Она говорит, что ненавидит и ругает меня, но мне не мешает это ее любить и сделать все возможное, что будет зависеть от меня, к ее благополучию".

Брак Сашеньки не был счастлив. Подумать только! После "энтузиастов, которые блестят и увлекают, после Вульфа, Пушкина господин псковский полицеймейстер! И к тому же вспомните ее "воображение и пылкость чувств". "Она пугает меня своим воображением и романтизмом: и то, и другое прекрасно для провождения времени, а не в супружестве", — писала Евпраксия Николаевна своему брату об Александре Ивановне. Нелады у Беклешовых начались вскоре после свадьбы. "Ежели Сашенька так ревнива, — писал в июне 1833 года А. Н. Вульф сестре Анне, — то должно ей еще благодарить провидение за такого мужа, как ее; и если она скоро не успокоится, то наверное можно полагать, что скоро выгонит из дому мужа; за это можно поручиться". Выдержка из письма ее сестры М. И. Осиповой к Вульфу может дать представление о семейной жизни Беклешовой. "На днях, то есть три дня тому назад, отправилась Сашенька с детьми и своим супругом в деревню. Она провела здесь пять дней. Эти пять дней я прожила с нею. Этого короткого времени достаточно было, чтобы понять весь ужас ее существования. Он с ней иначе не говорит, как бранясь так, как бы бранился самый злой мужик. Вот уверяют, что хорошее воспитание не нужно для супружеского счастья: стал ли бы благовоспитанный человек браниться, как ямщик?"

Такой жестокой ценой платила Сашенька за свои увлечения энтузиастами, за свое воображение, за пылкость своих чувств…

В 1835 году в сентябре Пушкин приехал в Михайловское. Первым делом было навестить Тригорское. "В Тригорском, — писал Пушкин жене, — стало просторнее — Евпраксия Николаевна и Александра Ивановна замужем, но Прасковья Александровна все та же, и я очень люблю ее. Веду себя скромно и порядочно". Поэту очень хотелось видеть Сашеньку Осипову, ныне Александру Ивановну Беклешову. Томительным призывом звучит его записка к ней: "Мой ангел, как мне жаль, что я вас уже не застал, и как обрадовала меня Евпраксия Николаевна, сказав, что вы опять собираетесь приехать в наши края. Приезжайте, ради бога; хоть к 23-му {Хоть к 23-му… Конечно, 23 сентября — дню рождения П. А. Осиповой.}. У меня для вас три короба признаний, объяснений и всякой всячины. Можно будет, на досуге, и влюбиться. Я пишу к вам, а наискось от меня сидите вы сама в образе Марии Ивановны {Марья Ивановна — сестра Александры Ивановны. "Как наружно, так и воображением и пылкостью чувств Маша становится похожа на Сашеньку", — писала о ней Евпраксия Николаевна в 1836 году. Пушкин на молоденькую Машеньку (ей было лет 14–15) произвел неизгладимое впечатление в этот осенний приезд в Михайловское в 1835 году. Для Марии Ивановны эта осень навсегда осталась "L'automne mémorable". Правда, после отъезда ее благорасположение было отдано другому, некоему Н. И. Шенигу, и сестра ее Евпраксия была рада этой перемене: "Шениг, по ее словам, никогда не воспользуется этим благорасположением, что о Пушкине никак нельзя сказать".}. Вы не поверите, как она напоминает прежнее время,