Любовные секреты - [45]

— Конечно, нет, но… — Она с завистью посмотрела на Миранду, прокружившуюся мимо них в объятиях партнера, который, казалось, слишком озабочен тем, чтобы не сбиться со счета, и не способен вести какой-нибудь разговор. Блеска платья Миранды было достаточно, чтобы понять, что это уже не первый ее сезон, а значит, чтобы вальсировать с ней, не требуется согласия ни от кого, кроме нее самой. — Только вот…

— Тогда отчего же вы не танцуете? Уж конечно, у вас нет недостатка в партнерах.

— Но, Джон, вы же знаете правило…

— Правило? Ах да, это же, кажется, вальс? Извините, дорогая. Боюсь, я не обратил на это внимания. Но, полагаю, ваши огорчения позади. — Он заметил, что к ним направляется княгиня Эстергази, а позади нее его юный друг Колин Мэттьюз.

Колин сиял, хотя и слегка зарделся; несомненно, вследствие того, что ему пришлось попросить у одной из патронесс бала разрешения вальсировать с выбранной им юной леди. По крайней мере, он подошел для этого к наиболее благожелательной леди. Миссис Драммонд-Баррел нахмурилась бы в ответ на его просьбу, а Салли Джерси стала бы ожидать комплиментов минут на пять, не меньше, так что молодому человеку вряд ли удалось бы добраться до Люси прежде, чем кончится танец.

— Мисс Оуэнс, — сказала княгиня, — я привела мистера Мэттьюза, попросившего разрешения на вальс с вами. Разрешаю вам потанцевать с ним, если хотите.

— О да, конечно, — воскликнула Люси, мгновенно вскочив на ноги и забыв, что не следует показывать нетерпения заполучить партнера, забыв даже, что следует сделать реверанс княгине. Она уже было побежала, но вернулась, краснея от допущенной ошибки.

Молодой человек, однако, ожидал танца с неменьшим нетерпением, чем она, и по-прежнему отчаянно краснея, незамедлительно увлек ее в круг танцующих, не дав произнести более ни слова. Колин сомневался, что она узнала его после их встречи в парке, так она тогда была возбуждена, сообщая Джонатану о приглашении, полученном ее подругой.

Но неважно, помнила она их встречу или нет; она явно очень хотела с ним потанцевать. Он заранее отрепетировал шаги танца, в отличие от многих своих друзей, которые могли только с завистью смотреть, как он кружится в вальсе с Люси. Он мог по крайней мере надеяться, что она запомнит его как кавалера, который подарил ей ее первый вальс.

Леди Смолвуд в центре целой группы прибывших вошла в зал как раз в тот момент, когда заиграли вальс. Она с беспокойством огляделась в поисках Люси, надеясь, что девушка не забудет о правиле про патронесс. Но увидев, что княгиня вполне владеет ситуацией, она вернулась к разговору с друзьями, пришедшими с ней.

Когда Люси умчалась в вальсе, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, что танцует вальс при первом же появлении у Олмака, княгиня Эстергази села на освободившийся стул.

— Ну, по крайней мере одно доброе дело за вечер я уже сделала, — сказала она, закатив глаза к потолку.

— Это слово едва ли уместно по отношению к вам. — Улыбка Джонатана смягчала резкость его слов.

— Нет, я иногда могу быть доброй, — сказала она, слегка поджав губки, — хотя часто это для меня слишком скучно. Я могу счесть необходимым соблюдать правила поведения при русском или при каком-нибудь немецком дворе, но не здесь. Однако должна заметить, ma cher[15], что очень непривычно видеть здесь вас. Вы не часто балуете нас своим обществом; видимо, мы, пожилые леди, вас не привлекаем.

— Напрашиваетесь на комплименты, Тереза? — спросил он с улыбкой тем же поддразнивающим тоном, что и раньше. Он понял приглашение, но здесь было не время и не место отвечать на него, о чем ей было хорошо известно, иначе она бы так не говорила. Тереза Эстергази была добрым другом, и не более. — Вам, моя дорогая, вовсе незачем предпринимать для этого такие отчаянные усилия. Вы же знаете, что для меня вы всегда молоды.

Хотя Эстергази была действительно не столь падка на комплименты мужчин, как Салли Джерси и некоторые другие леди, Джонатан Мюррей знал, что, как и остальные патронессы и как большинство молодых и больше уже не молодых леди, она обожала, когда ей делали комплименты по поводу неувядающей молодости.

Она была действительно на несколько лет моложе остальных патронесс, но все же старше большинства молодых леди которые присутствовали здесь в этот вечер. И на много лет опытнее, чем большинство из них когда-нибудь станет, в этом капитан был уверен.

Она рассмеялась и слегка похлопала его веером по щеке.

— Вы сегодня не танцуете? — спросила она. — Помнится, все офицеры Веллингтона считаются прекрасными танцорами. Некоторые, по слухам, танцуют лучше, чем сражаются, но к вам, Джонатан, это, разумеется, не относится. Вы прекрасно делаете все, за что беретесь, не так ли?

Джонатан покачал головой.

— В прошлом, возможно, но, боюсь, пройдет еще немало времени, прежде чем я рискну вновь ступить на пол танцевального зала. Особенно на столь неровный, как здесь. Почему ни одна из вас, устроительниц, не возьмет на себя труд удостовериться, что он как следует почищен? Такая малость значительно добавила бы удовольствия тем, кто сюда приходит.

— Не глупите, Джонатан. Вы же знаете, что мы устраиваем здесь балы вовсе не для удовольствия этих молодых особ, а для того, чтобы дать им шанс покрасоваться перед восхищенными джентльменами. Они-то не станут говорить, что пол шершавый или что кексы зачерствели.