Курт пожал плечами.
— Кофе, наверное.
Лиссе нужно было занять чем-нибудь руки. Она наполнила водой из графина две кружки и поставила их в крошечную микроволновую печь. Девушка краем глаза заметила, как Курт подошел к каминной доске.
Там больше не было маленькой рождественской елки, но в центре каминной доски восседал Тукс — талисман, который Курт подарил ей на Рождество.
По удивленному вздоху мужчины Лисса поняла, что он увидел серебряный сувенир.
— Ты сохранила его. — Курт повернулся к Лиссе. Его глаза сияли. — Ты не выбросила его. Почему, Лисса?
— Потому что он сделан из серебра.
— Только снаружи. Так что он не представляет большой ценности.
Девушка достала две кружки с горячей водой и добавила в них быстрорастворимый кофе.
— Тукс ни в чем не виноват.
— Да. Только я. Минуту назад ты сказала, что не испытала облегчение, когда поняла, что не беременна. Почему, Лисса? Потому что ты хотела ребенка?
— Потому что я так и не узнала правды. Все эти годы я пробовала убедить себя в том, что не была беременна, что это было всего лишь игрой моего воображения. Но... не смогла забыть...
— Ребенка?
Лисса кусала губы.
— Нет, Курт. Я не смогла забыть тебя.
Мужчина не двигался. Когда он заговорил, его голос был нежным:
— Однажды ты спросила, почему у меня было так много женщин и ни с одной из них меня не связывали серьезные отношения. Ты была причиной этому, Лисса. Ни одна из этих женщин не была тобой.
Лисса отвернулась.
— Если ты ждешь, что я поверю тому, будто все эти годы ты страдал без меня...
— Это правда. Тогда в раздевалке, еще не зная, кто ты, я готов был подраться с атлетами, которые пускали слюни, глядя на тебя. Ты уже была моей, и в глубине души я знал это. Я люблю тебя, Лисса.
Девушке хотелось плакать, смеяться, кричать от счастья.
— Знаю, что я не сделал ничего хорошего, чтобы доказать свои слова. Но клянусь, я докажу...
— Да, — промурлыкала Лисса. — И начнешь это делать прямо сейчас.
Курт крепко обнял девушку и жадно приник к ее губам. Этот поцелуй говорил больше, чем простые слова. Затем мужчина с неохотой отпустил Лиссу и положил свои руки ей на плечи. Когда он заговорил, в его голосе звучало беспокойство:
— Ты пойдешь со мной, Лисса? Будешь со мной работать? Выйдешь за меня замуж и возьмешь себе бабушкин фарфор?
Последнее сомнение вспыхнуло в девушке.
— Я не знаю, Курт. Я люблю тебя, но если честно, боюсь...
В глазах мужчины читалась боль.
— Потому что я не слушал тебя. Потому что не верил тебе и думал, что ты могла совершить такой? ужасный поступок, как аборт. Клянусь тебе, такое больше не повторится. Со временем ты поймешь, что сейчас я говорю тебе правду. Только дай мне последний шанс, Лисса!
Девушка медленно кивнула. Курт взял ее руку и поцеловал каждый тонкий пальчик. Затем снова заключил ее в объятия и поцеловал так, что она забыла обо всем на свете.
— Курт, насчет той невероятной ночи, которую мы провели вместе... Что, если она не такая невероятная, какой будет сегодняшняя ночь?
Он нежно погладил Лиссу по волосам. Затем улыбнулся. В его глазах появились озорные огоньки.
— Непременно, — прошептал Курт и снова поцеловал ее.
