Любовное пари - [8]

— Пожалуй, храбрости вам не занимать! Санни подскочила на своем пляжном полотенце, придерживая обеими руками лифчик купальника-бикини. Сердце бешено колотилось где-то в горле, перед глазами плыли черные и желтые круги. Стремительное перемещение из положения лежа в положение сидя на несколько секунд лишило ее зрения. Придя наконец в себя, она тихо чертыхнулась.

У причала стояла небольшая рыбачья лодка, которую аккуратно привязывал к одной из свай Тай Бьюмонт.

— Вы до смерти напугали меня, мистер Бьюмонт!

— Извините! — улыбнулся тот без тени раскаяния. — Вы задремали, должно быть?

— Похоже, что так…

— Разве вы не слышали звук моего мотора?

— Наверное, я приняла его за гудение жука…

— Жука?

— Или стрекозы…

Он внимательно посмотрел на нее и спросил;

— Сколько вы уже пробыли на солнце?

— Не волнуйтесь, со мной все в порядке, — сказала Санни, не скрывая недовольного вздоха.

Теперь она уже не могла снова лечь на полотенце. Даже сидя, она испытывала определенный дискомфорт, поскольку была вынуждена смотреть на Бьюмонта снизу вверх. Завязывать бретельки лифчика на шее ей тоже не хотелось. Впрочем, он был достаточно эластичным, чтобы держаться и без того. Санни не хотелось доставить Бьюмонту удовольствие видеть ее смущенной. Примись она суетливо завязывать бретельки лифчика, это придало бы ей сходство со старой девой, несказанно взволнованной присутствием рядом с собой мужчины.

Бьюмонт небрежно уселся рядом с ней на деревянном причале.

— Не хотите ли присесть? — язвительно спросила Санни, намекая на то, что не худо было бы спросить на это разрешения.

— Да, спасибо, — весело улыбнулся Тай, не замечая иронии.

На нем были зеркальные солнцезащитные очки, и Санни, чтобы не смотреть на свое отражение в них и не думать, какую именно часть ее практически обнаженного тела он сейчас рассматривает, сняла собственные солнечные очки и стала протирать стекла краешком пляжного полотенца.

— Что вы здесь делаете? — сухо спросила она.

— Да вот ловил рыбу и вдруг увидел на берегу вашу полуобнаженную фигуру, распростертую на причале. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что храбрости вам не занимать. Какой-нибудь негодяй или извращенец, окажись он сейчас где-то поблизости, мог бы напасть на вас и сделать что угодно — вы ведь совершенно одна здесь, и защитить вас некому.

— Я загораю почти всю свою сознательную жизнь на этом причале, и никто еще не осмелился напасть на меня или хотя бы просто потревожить мой покой. Собственно, с озера мой причал даже не виден. Чтобы разглядеть его, надо зайти в бухту. К тому же, насколько мне известно, в Латам-Грине никогда не было настоящих негодяев или извращенцев… по крайней мере до сих пор.

Его смех был заразительным и каким-то очень естественным.

— Я признался в том, что ваше полуобнаженное тело меня заинтересовало, но это вовсе не значит, что я собираюсь делать что-то извращенное… если только вы сами не захотите.

Санни не могла видеть его глаз за стеклами темных очков, но была совершенно уверена, что в этот момент он озорно подмигнул ей. Фыркнув, она принялась поспешно собирать в большую полотняную пляжную сумку вещи — книжку в мягкой обложке, транзисторный радиоприемник, козырек от солнца… Секунду поколебавшись, решила оставить свое пляжное полотенце на причале до вечера. Гордо распрямив плечи, она двинулась с причала.

— Куда же вы?

Санни едва сдержала возглас испуга — его крепкие пальцы стиснули ее лодыжку. Нет, она не споткнулась и не упала, но и шагу ступить не могла.

— Домой. Предпочитаю загорать в одиночестве. И вообще, мне надоело перебрасываться с вами сексуальными двусмысленностями, мистер Бьюмонт.

— Испугались?

— Нет!

— Тогда вернитесь на свое место. Санни не могла не принять этот вызов ее самолюбию. Впрочем, сейчас она была готова на все, только бы избавиться от его цепких пальцев, от прикосновения которых по ноге и бедру побежали горячие волны. Высвободившись, она уселась на полотенце, всем своим видом выражая упрямую непокорность.

— Я просто хотел по-дружески предупредить вас.

Она метнула на него взгляд, исполненный недоверия.

— Но я действительно хотел только одного — чтобы с вами ничего не случилось, — настойчиво повторил он.

— Мне не нужны ваши предостережения. Не забывайте: я выросла здесь, это мой родной город.

— Тогда вы должны сменить гнев на милость ко мне, перебравшемуся сюда недавно. По сравнению с вами я здесь новосел.

Она улыбнулась в душе этой его хитрости. Да, пожалуй, он из тех, кто отхватит руку, если подставить палец. Похоже, он вовсе не нуждался в поощрении, чтобы продолжать ухаживать за женщиной. Санни поймала себя на мысли, что ей становится все труднее сопротивляться его мужскому обаянию.

Он был одет в потрепанные, обрезанные выше колен джинсы и выцветшую рубашку с коротким рукавом, расстегнутую почти до самого пояса, так что виднелась его мускулистая грудь с вьющимися темно-русыми волосами. У него были красивые ноги — крепкие, загорелые, тоже покрытые темно-русым пушком. Наряд дополняли теннисные тапочки на босу ногу и бейсбольная шапочка с длинным козырьком.

Вообще-то Санни не любила бейсболки, они ассоциировались у нее с туповатыми игроками и красномордыми лихачами, на машинах которых красовалась надпись: